ЯПОНСКИЙ ТЕАТР ВО ВЛАДИВОСТОКЕ

В 2013 г. мы отмечаем 150-летие со дня рождения К.С. Станиславского и 100-летие со дня основания японского Гэйдзюцудза («Художественный театр»)[1]. История создания этого театра и его постановки красноречиво говорят о влиянии русской литературы на японскую интеллигенцию в начале XX в. В 2015 г. исполнится 100 лет гастролям Гэйдзюцудза 941161_219848501496582_528583041_nво Владивостоке. С 2010 г., когда актеры Драмтеатра ТОФ успешно приняли участие в Театральном фестивале в Якумо нас не покидает идея отметить это событие российско-японским театральным форумом во Владивостоке с участием не только актеров различных театров, но и театральных критиков, искусствоведов, историков, филологов, краеведов. Представляем вашему вниманию статью «Японский театр во Владивостоке» кандидата филологических наук, профессора кафедры японоведения Дальневосточного федерального университета, специалиста по японской литературе Т. И. БРЕСЛАВЕЦ и краеведа, почетного гражданина г. Владивостока Н. Г. МИЗЬ.

Для женщин сказочных твоих
Всю жизнь готов я петь мой стих

К. Д. Бальмонт. К Японии.

Две ослепительные звезды стремительно прочертили исторический небосвод Владивостока. Мы и сейчас, несмотря на прошедшие почти 100 лет, ощущаем яркость и тепло этих звезд. Это Ёсано Акико (1878–1942) и Мацуи Сумако (1896–1919). Они были первыми в использовании новаторских методов – каждая в своем виде искусства – в поэзии, в театре. В зените славы они обе побывали во Владивостоке, в течение короткого времени. Ёсано Акико – 1 день, в мае 1912 г., Мацуи Сумако – 3–4 дня, в декабре 1915 г.

Почему Мацуи Сумако запомнилась во Владивостоке и чем обратила на себя большое внимание не только японских, но и русских зрителей? Конечно, своим невероятным обаянием и актерским мастерством. Может быть, были и другие причины?

Становление современного японского театра (сингэки) связывают с деятельностью Цубоути Сёё (1859–1935), литератора, переводчика шекспировских пьес, профессора университета Васэда, опубликовавшего в 1885 г. статью «Мои предложения по улучшению театрального искусства», в которой он настаивал на введении в репертуар театра новой драматургии – пьес Шекспира вместо так называемых новых исторических драм (кацурэки моно), оказавшихся на деле мнимой новацией. В содружестве с выдающимся литературным критиком Симамура Хогэцу (1871–1918) он создал Литературно-театральное общество (Бунгэй кёкай, 1906 г.), главной целью которого «оба его руководителя, хорошо знакомые с европейской культурой, считали возможно более широкое ознакомление своих соотечественников с лучшими образцами западноевропейской литературы и театра» [Сато Киоко, 1973, с. 13].

Чтобы донести до японского зрителя глубину пьес Шекспира, Ибсена, Шоу, чьи имена уже были известны в Японии, необходим был творческий коллектив, владеющий техникой европейского исполнительского искусства. Задача воспитания нового актера, обученного методам сценического воплощения европейской драматургии, вылилась в организацию актерской школы. Инициатива ее создания принадлежала Цубоути Сёё. Театральная студия была открыта в 1909 г. при Литературно-театральном обществе. Ее построили на средства Цубоути, и располагалась она во дворе его дома. Обучение велось в течение двух лет и предполагало ознакомление учащихся не только с традиционным искусством японской сцены, но и с особенностями западноевропейского театра. Известно, что труппы традиционного японского театра «Но» или «Кабуки» состоят исключительно из мужчин, но в Театральную студию начали принимать и женщин, что соответствовало требованиям театральной реформы и в целом вестернизации жизни в современной Японии. В группе молодых актеров, которой руководил Цубоути было 17 юношей и 4 девушки.

Мацуи Сумако прошла обучение в этой студии и стала первой выдающейся актрисой в истории нового японского театра. Она получила всеобщее признание у театральной публики как ведущая актриса, занятая в постановках пьес западноевропейских и современных японских драматургов. Имя Мацуи Сумако стало известным благодаря исполнению роли Норы в пьесе Ибсена «Кукольный дом», поставленной Симамура Хогэцу осенью 1911 г. «Тема освобождения личности, содержащаяся в произведениях Ибсена, обличение фальши буржуазных семейных отношений, перерастающее в обвинение в бесчеловечности всей существующей социальной системы, бунт против законов буржуазной среды, связанный с активным утверждением прав свободной и цельной личности, были близки и понятны новому японскому зрителю» [Гришелева, 1977, с. 184–185].

Большим событием в творческой жизни актрисы была постановка в 1912 г. пьесы Г. Зудермана «Родина». Роль Магды в исполнении Мацуи Сумако стала крупным достижением театральной Японии. «Однако вскоре спектакль был запрещен властями, так как изображение на сцене свободной женщины, не повинующейся своему консервативному отцу, казалось слишком вольным в Японии, еще не освободившейся от пут феодализма» [Гришелева, 1977, с. 185].

Несмотря на заметные успехи, возникли творческие разногласия между Симамура, который последовательно отстаивал принципы европейской театральной системы, и Цубоути, во многом еще следующим традициям театра «Кабуки». Разрыв между двумя яркими представителями современной японской культуры был неизбежен, что и привело к закрытию Литературно-театрального общества.

Осенью 1913 г. Симамура Хогэцу и Мацуи Сумако создали собственную труппу – театр «Гэйдзюцудза» («Художественный театр»), который объединил молодых актеров, увлеченных западным искусством. Большой успех выпал на долю пьесы Мориса Метерлинка (1862–1949) «Там, внутри» (1894 г.) и его исторической драмы «Монна Ванна» (1902 г.), открывших театральный сезон. Однако театр подстерегали экономические трудности. Симамура не имел собственных средств, чтобы содержать коллектив, поэтому пришел к выводу о необходимости совмещать творческую деятельность с коммерческой. В 1915 г. он писал: «Левой рукой зарабатывать деньги, правой – совершенствоваться и творить так, как велит совесть, – это наш единственный путь. Посмотрите вокруг себя – любой, кто хочет жить и творить, идет по этому пути. Действительность современной Японии, во власти которой мы находимся, предоставляет нам только эту возможность» [Сато Киоко, 1973, с. 15].

Театр «Гэйдзюцудза» обратился к постановке спектаклей из русской жизни. На его подмостках увидели свет инсценировки романа И. С. Тургенева «Накануне», романов Л. Н. Толстого «Воскресение» и «Анна Каренина», драма «Живой труп». Во всех представлениях главные роли исполняла Мацуи Сумако, которая пела на сцене песни, написанные для нее молодым японским композитором Накаяма Симпэй. Спектакли имели большой резонанс. Песни, спетые Мацуи, стали известны всей стране.

Примечательным оказался спектакль, поставленный в 1914 г. в Токио Симамура Хогэцу как драматургом и режиссером по роману Л. Н. Толстого «Воскресение». Он был показан не только в городах Японии, во время гастрольного турне, но и в Китае, Кореи, Владивостоке, о чем драматург поведал в статье «Рассказ о Катюше» [Рехо, 1987, с. 149].

Огромный успех спектакля определила песня Катюши, которую исполняла Мацуи Сумако, игравшая роль Катюши Масловой.

Текст песни сочинил Симамура Хогэцу вместе с писателем и критиком Сома Гёфу (1883–1950), на музыку ее положил Накаяма Симпэй. Каждый из пяти куплетов песни начинался строкой: «Катюша, родная, печально расставаться…» Эту песню пели Катюша и Нехлюдов во время любовного свидания, а затем Катюша ее пела в тюремной камере, вспоминая прошлое. Сентиментальный лирико-поэтический настрой спектакля глубоко трогал сердца японцев. Как пояснял Симамура Хогэцу, «когда поешь эту песню, то мысленно представляешь себе реку, несущую свои воды по бескрайним полям России, то петляя, то извиваясь, как сама жизнь, представишь себе и раннюю весну, и тихий отсвет луны, сияющей над землей. В этой стране любила Катюша, и здесь развернулась ее жизненная драма» [Рехо, 1987, с. 158].

Выстраивая любовную историю, режиссер передает очарование молодости, не умалчивая интимных подробностей, в отличие от западных издателей, порой исключавших сцену падения Катюши. Как пишет исследователь русской классики в Японии К. Рехо, «Симамура же не только не исключает эту сцену любовных свиданий Катюши и Нехлюдова, но и поэтизирует ее, дает ее в контексте ранней весны и, как у Толстого, на фоне весеннего цветения земли и вскрытия реки. Поцелуи на сцене вызвали нарекания со стороны блюстителей нравов: с древних времен поцелуй в Японии считался непристойным. Однако молодые зрители спектакля уже не обращали внимания на насмешки старших, игнорируя старые предрассудки. Их умонастроению была близка Катюша любящая и возрожденная неодолимой силой любви» [Рехо, 1987, с. 162].

От ведущей актрисы театра «Гэйдзюцудза» Мацуи Сумако требовалось большое мастерство, чтобы передать страдания русской девушки, ставшей одной из жертв власти денег. Не случайно поэт и драматург Ёсии Исаму (1886–1960), потрясенный этим спектаклем, так выражал свое восхищение: «Сценарий хорошо передает дух оригинала, и благодаря этому мы слышим стоны человеческой души, раздающиеся со сцены. Когда я впервые смотрел этот спектакль на сцене театра “Империал”, я не в силах был сдержать слез. Сегодня вечером я еще раз смотрел этот спектакль и снова проливал слезы о несчастной судьбе Катюши» [Рехо, 1987, с. 164].

К сочинениям русских авторов японской публикой был проявлен особый интерес. Выбор русской классики оказался плодотворным для утверждения и развития современного театрального искусства в Японии, а инсценировка «Воскресения» стала подлинным событием. Сато Киоко, первая в Японии женщина-театровед, получившая ученую степень кандидата искусствоведения в Советском Союзе, пишет: «Энергичная деятельность по пропаганде нового театра и профессиональная постановка дела в труппе театра “Гэйдзюцудза” заслуживают высокой оценки. Нет сомнения, что театру, будь его жизнь более продолжительной, удалось бы добиться больших успехов. К несчастью, пятого ноября 1918 года Симамура заболел и неожиданно скончался. Через два месяца покончила жизнь самоубийством Мацуи. Со смертью Симамура и Мацуи прекратил свое существование театр “Гэйдзюцудза”» [Сато Киоко, 1973, с. 16].

Во Владивосток коллектив «Гэйдзюцудза» прибыл в декабре 1915 г., возвращаясь в Японию после турне по Дальнему Востоку.

Газета «Дальний Восток» от 8-го декабря 1915 г. писала следующее[2].

Пушкинский театр. Сегодня 8 декабря труппой известных японских артистов под управлением Хогецу Симамура при участии знаменитой японской артистки Сумако Мацуй представлено будет:

1. «Издевательство» – комедия в 2-х действиях, сочинение Накамура.

2. «Песня о Катюше Масловой» – исполняет госпожа Сумако Мацуй.

3. «Бритва» – драма в 1-м действии, сочинение Накамура.

Участвуют: Госпожи – Сумако Мацуй, Мияко Сава, Фудзико Исано. Господа – Хогецу Симамура, Тецу Нокай, Вокао Танабэ, Иотара Кацуми, Юхикимо Хонада. Оригинальная постановка. Собственные декорации. Роскошные японские костюмы.

Газета «Дальний Восток» от 10-го декабря 1915 г. поместила следующую заметку.

Японский спектакль. Третьего дня Пушкинский театр представлял необычную картину – уголок Японии. Русской публики было очень мало, зато японцы заполнили весь зрительный зал. Смокинги, пиджаки и рядом – кимоно. Японская колония пришла посмотреть своих артистов. Один спектакль дала японская труппа г. Хогецу Симамару, возвращающаяся в Японию после гастролей по Дальнему Востоку.

Я смотрел спектакль и должен сказать, что редко выходил из театра под таким впечатлением, как в этот раз. Правда, некоторую роль сыграли: новизна зрелища и своеобразный фон всего спектакля. Но – главное лежит в исполнении.

Труппа подобрана превосходно и пьесы даже при незнании языка смотрятся с напряженным интересом. Первой шла одноактная драма японского драматурга г. Накамура – «Бритва». Я не понимаю по-японски, и потому пользовался любезными пояснениями г. Секретаря Японского консульства.

Пьеса из современной жизни. На сцене – японская парикмахерская: смесь японской и европейской обстановки. Содержание пьесы приблизительно таково.

Сын богача Исея любит жену цирюльника Ошика и, приходя в парикмахерскую, подолгу с ней разговаривает. Муж Ошика, человек страшно ревнивый, узнает, что Исея уговаривает Ошика бросить все и уехать с ним в Токио. В порыве безумной ревности он зарезывает Исея бритвой. Пьеса написана в мягких полутонах, и только в последней сцене автор резко переходит к т. н. «раздирающей» мелодраме.

У исполнителей прекрасный и ровный жизненный тон. Особенно у премьерши труппы г-жи Сумако Мацуй, дающей фейерверк тонких интонаций и движений. Очень хорошее впечатление производит выдержанная и мягкая игра г-на Накай. Г-н Танабе дал несколько сильных моментов, а в заключительной сцене захватил игрой всю публику. Просто, с природным юмором, вполне понятным европейцу, играл г-н Кацуми.

Также хорошо прошла другая пьеса, так сказать, комедия нравов – «Издевательство», написанная тоже г. Накамура. Вообще, весь спектакль интересен как бытовая картина. Японцы горячо принимали своих артистов, захвативших их своим исполнением. Несколько раз исполнение прерывалось восторженными аплодисментами зрителей, а сцена убийства вызвала крики ужаса.

Жаль, что русская театральная публика пропустила этот в высшей степени интересный спектакль.

Кр-кий.

Девяносто лет назад[3] добровольно ушла из жизни Мацуи Сумако, ушла совсем молодой, но память о ней живет – и не только в Японии. Специалисты говорят – такова сила искусства. Рискнем высказать свою точку зрения на феномен Мацуи Сумако. Это не только сценическо-артистический талант, но его сочетание с глубоким и сконцентрированным образом типичной японской женской натуры, который формировался много веков. Это – особенность облика и поведения японской женщины: ее манеры и жестикуляция, речь и голос, характер проявления чувств.

Очень хорошо сказал об этом поэт Константин Бальмонт. В мае 1916 г. он посетил Японию, отправившись туда из Владивостока благодаря помощи его родственницы Маргариты Янковской (урожденной Шевелевой). Пробыв в Японии две недели, он возвратился во Владивосток, и здесь, в неоднократных интервью и публичных выступлениях выразил свое восторженное отношение к Японии и, особенно, к японкам.

Газета «Далекая окраина» от 19 мая 1916 г. рассказала о вечере в местном клубе «Чашка чая», устроенном в честь русского поэта, побывавшего в Японии, и опубликовала его стихи, среди которых нельзя не вспомнить строки, посвященные японской женщине [Азадовский, 1991, с. 148].

Японке

Японка, кто видел японок, Тот увидал мою мечту. Он ирис повстречал в цвету, Чей дух душист и стебель тонок.

Японка, ты полуребенок, Ты мотылечек на лету, Хочу вон ту и ту, и ту, Ты ласточка, и ты котенок.

Я слышал голос тысяч их, Те звуки никогда не грубы. Полураскрыты нежно губы, –

Как будто в них чуть спетый стих. Всегда во всем необычайна Японка – и японцу – тайна.

Выступая в «Чашке чая», Бальмонт заметил: «Если я все время был к Японии и японцам враждебным, то теперь нет друга более искреннего и влюбленного» [Далекая окраина. 19.V.1916]. Стихи, музыка, театр – в Японии и во Владивостоке. Как много здесь общего, соединяющего нас!

ЛИТЕРАТУРА

Азадовский К. М., Дьяконова Е. М. Бальмонт и Япония. – М.: Наука, 1991. – 190 с.

Гришелева Л. Д. Театр современной Японии. – М.: Искусство, 1977. – 237 с.

Далекая окраина. 19.V.1916.

Рехо К. Русская классика и японская литература. – М.: Худож. лит., 1987. – 352 с.

Сато Киоко. Современный драматический театр Японии. – М.: Искусство, 1973. – 160 с.

Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Министерства образования и науки Российской Федерации. Программа «Развитие научного потенциала высшей школы (2009–2010)», проект «Проблемы развития литератур Дальнего Востока в ХХ веке». № 2.1.3/1668.

Nelly G. Miz, Tatyana I. Breslavets

Japan theatre in Vladivostok

The first outstanding actress of new Japan theatre (shingeki) was Matsui Sumako. She trained to be an actress at the Literature and Drama School (Bungei Kyokai, 1906) found by Tsubouchi Shoyo (1859–1935). Later with Shimamura Hogetsu (1871–1918) she created “Geijutsuza” theatre (1913), which became very famous in Japan. There were Russian life performances in this theatre. Matsui Sumako played the leading roles. In December of 1915 “Geijutsuza” arrived in Vladivostok and theatrical performance was in Pushkin Theatre.

На фото актеры Драмтеатра Тихоокеанского флота вместе с Ивамати-сэнсэй во время посещения родных мест Симамура Хогэцу (г. Хамада, преф. Симанэ, Япония): синтоистский и буддийский храм, где захоронены останки Симамура Хогэцу и Мацуи Сумако, памятный камень в сквере имени Симамура, памятник.


[1] к 100-летию коллеги создали страницу в Facebook

[2] Тексты воспроизводятся с сохранением орфографии оригинала.

[3] Статья опубликована в Вестнике Центра японоведения Восточного института ДВГУ. Выпуск 1. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009.-208 с. ISBN 978-5-7444-2224-Х

1 thoughts on “ЯПОНСКИЙ ТЕАТР ВО ВЛАДИВОСТОКЕ

Добавить комментарий