Восточный институт – начало развития высшего образования на Дальнем Востоке России

БАЖЕНОВА Ж.М.

Львы Восточного института - Vladivostokgid.ru Началом развития высшего образования на Дальнем Востоке России явилось открытие во Владивостоке Восточного института в 1899 г. История института, педагогическая и научная деятельность блестящей плеяды его преподавателей и выпускников нашли свое отражение в публикациях целого ряда авторов (Ермакова Э.Ю., Врадий С.Ю., Моргун З.Ф., Серов В.М. и др.). Однако современная ситуация, сложившаяся в регионе, заставляет нас вновь обратиться к опыту организации Восточного института как образовательного и научно-просветительского центра. Сегодня АТР занимает лидирующее положение в мире в области экономики и близок к тому, чтобы занять таковое и в сфере мировой политики. Это обстоятельство требует от России обратить особое внимание на развитие Дальневосточного региона. Совершенно очевидно, что никакое развитие невозможно без наличия кадрового потенциала, подготовкой которого занимаются высшие учебные заведения края.

Сходные задачи стояли перед Россией и на рубеже XIX -XX вв. Уже во второй половине XIX в. фокус мировой геополитики сосредоточился на дальнем Востоке. В Китае, Японии, Корее и других странах региона наблюдались коренные изменения в политике, экономике, культуре, в определенной мере обусловленные торговой, военной и политической экспансией США, Англии, Франции, Германии. Обеспечение собственных стратегических интересов на Дальнем Востоке, необходимость выстраивания принципиально новых взаимоотношений со странами Восточной Азии обусловили возросшую потребность российского правительства в квалифицированных специалистах-востоковедах. С этой целью во Владивостоке был открыт Восточный институт – «первый в России пример ориентального высшего учебного заведения с практическими целями и постановкой преподавания» (1).

География и цель создания определяли основу жизнедеятельности института. Директор института А.В. Рудаков указывал: «Призванный к осуществлению задач практического востоковедения, и проявляя свою деятельность в самом центре подлежащих его изучению стран, Восточный Институт обязан чутко прислушиваться к развитию духовной, политической и экономической жизни дальневосточных народов. Поэтому программа научно-просветительской деятельности Восточного Института не может быть ограничена раз определенными для нее рамками: она всегда должна удовлетворять потребностям данного времени в области всестороннего изучения Востока и сообразовываться не только с открывающимися возможностью и необходимостью исследования новых областей, но и с теми политическими и культурными взаимоотношениями, которые силой обстоятельств устанавливаются на Востоке. С другой стороны, на обязанности Института лежит – пополнять, расширять и комбинировать отдельные части своего курса в такие сочетания, которые, на основании научных данных, добытыми трудами его же преподавательского персонала, должны быть признаны наиболее целесообразными в деле скорейшего и совершенного познания Востока» (2).

Свою деятельность институт начинал, имея в своем педагогическом составе всего 8 человек. Наряду с директором, доктором монгольской и калмыцкой словесности, профессором А.М. Позднеевым в него входили два китаиста – А.В. Рудаков, впоследствии возглавивший институт, и П.П. Шмидт, два ученых-лектора китайца, учитель богословия, преподаватели английского языка и юридических наук. С подразделением в 1900 г. институтского курса на специальные отделения к занятию кафедр японской и корейской словесности были приглашены получившие практическую подготовку в странах своего изучения: выпускник Факультета Восточных языков Е.Г. Спальвин и магистрант монгольской словесности Г.В. Подставин. Состав лекторов восточных языков пополнился лекторами японского и корейского языков – З.А. Маэда и Хан Киль Мэн. Кроме восточных и английского языков в 1901 г. началось преподавание и французского языка. Был также введен курс коммерческих наук.

К 1902 г. относится открытие кафедры историко-географических наук. В течение трех предшествующих лет чтение лекций по истории и географии Дальнего Востока было поручено А.В. Рудакову. Однако объем, разнообразие, содержание и характер читаемых на кафедре курсов требовали особой подготовки специалиста. Еще в 1900 г., обратив внимание на выдающиеся способности выпускника Факультета Восточных языков, удостоенного в Университете высшей награды за представленное им «Историко-географическое описание Японии» Н.В. Кюнера, Конференция (высший орган руководства институтом) подала прошение Министру Народного Просвещения разрешить ему научную командировку с целью практического ознакомления с языком, характером и условиями быта тех стран, которые будут подлежать его научных исследованиям в институте. Таким образом, с осени 1900 г. Н.В. Кюнер побывал в Японии, Южной Маньчжурии, Китае, и со второй половины 1902 г. был назначен исполнять должность профессора Восточного института.

В качестве руководителя практическими занятиями студентов-монголоведов к началу 1902-1903 учебного года был приглашен Г.Ц. Цыбиков. Помимо родного для него монгольского языка Г.Ц. Цыбиков вел курс тибетского языка, познания в котором, а также в литературе, обычаях и образе жизни тибетцев, он приобрел во время полуторагодичной командировки на Тибет. В целом по мере расширения институтского курса и введения новых дисциплин преподавательский состав увеличивался на 1 января 1910 г. включал 23 человека. Необходимо отметить, что профессорско-преподавательский состав пополнялся и за счет выпускников института, отличившихся особыми успехами. Так в 1907 г. при институте были оставлены для приготовления к профессорскому званию по кафедре маньчжурской словесности – А.В. Гребенщиков, японской словесности – В.М. Мендрин, а также П.К. Гольденштедт, посвятивший себя приготовлению к преподавательской деятельности по предмету английского языка.

Общее количество ежегодно принимаемых в институт студентов колебалось между 25 – 35 человек. Особую категорию слушателей составляли офицеры, которые командировались в институт распоряжением военного командования и, наравне со студентами, проходили полностью весь курс обучения. К 1 января 1900 г. в институте состояло 35 человек, из них 23 студента, 4 офицера и 8 вольнослушателей. На начало 1904 г. состав слушателей и студентов исчислялся в 125 человек, в том числе 76 студентов, 34 офицера-слушателя и 15 вольнослушателей. В связи со вспыхнувшей русско-японской войной на театр военных действий был откомандирован весь 4 курс в составе 13 студентов и 3 вольнослушателей. Один вольнослушатель сам записался в действующую армию. Были отозваны к своим частям и все 34 офицера-слушателя (3). После кризиса, вызванного войной, жизнь института вернулась в нормальное русло, и к январю 1909 г. общий состав слушателей насчитывал уже 182 чел.

Основное количество потенциальных студентов Восточного института «давали» в равной мере семинарии и реальные училища, далее следовали классические гимназии, коммерческие, технические и земледельческие училища, и, наконец, кадетские корпуса. Кроме того, в составе слушателей института обычно было от 2 до 5 чел., получивших образование в высших учебных заведениях России. В целях достижения успешности занятий в институте для поступления существовал проходной ценз: средний балл аттестационных отметок не менее 3,5 баллов – при пятибалльной системе, и не менее 8,4 – при двенадцатибалльной системе. Что касается принадлежности к сословиям, то большую часть слушателей составляли сыновья личных дворян и чиновников, затем следовали лица духовного звания, третье место занимали принадлежащие к сословию мещан и цеховых, в одинаковом с ними количестве поступали лица крестьянского происхождения, сравнительно немного было сыновей почетных граждан и купцов, а также – казаков, менее всего – потомственных дворян.

Помимо широкого круга средних учебных заведений, выпускники которых имели возможность поступить в Восточный институт, и отсутствия сословных ограничений, студентам обеспечивалась значительная материальная поддержка. На содержание в общежитие студентов согласно утвержденному штату института из государственного казначейства ежегодно отпускалась сумма, равная 30 стипендиям; кроме того, существовали равные им по размерам ассигнований частные стипендии. Стипендии назначались по результатам конкурсных испытаний, право на их сохранение зависело от успешного окончания курса и от безукоризненности поведения. Еще одной мерой материального поощрения было освобождение от платы за слушание лекций. Данная льгота, благодаря существующему стипендиальному капиталу и пособиям со стороны Попечительского Совета, предоставлялась в таких широких размерах, каких не знало ни одно из русских учебных заведений того времени. Таким образом, более половины студентов института получали образование бесплатно, что давало им возможность не тратить время на поиск заработка, а всецело посвятить себя учебе.

Немаловажное значение имело и обеспечение студентов общежитием. В начале существования института в его помещении располагался интернат, но небольшие площади, неоднократные переносы и переделки комнат мало способствовали продуктивности внелекционных занятий студентов. В 1907 г. было оборудовано общежитие в отдельно стоящем здании. Приобретением и устройством нового общежития институт в значительной мере был обязан городскому самоуправлению, которым для этой цели был безвозмездно выделен участок земли рядом с институтом, а также Попечительскому Совету, члены которого жертвовали значительные суммы из своих средств. Идея создания оборудованного по всем правилам помещения нашла поддержку у законодательных учреждений и Министерства Народного Просвещения, что выразилось в ассигновании специальных средств в сумме свыше 14 тыс. рублей на покрытие долга по постройке здания.

В 1906 г. была начата реорганизация учебного курса института. «При выработке новых учебных программ Конференция руководствовалась необходимостью предоставления учащимся возможности более свободного выбора предметов изучения и большей специализации, усматривая в этом необходимое условие к надлежащему усвоению учащимися избранных ими предметов изучения… В применении к восточным языкам специализация может выразиться, прежде всего, допущением изучения одного только китайского или одного японского языка, что оправдывается как научным, так и практическим значением этих языков. В отношении других языков Дальнего Востока представляется более целесообразным совмещение изучения языка маньчжурского с китайским, монгольского с китайским, корейского с японским, тибетского с монгольским» (4).

Следует пояснить, что при самом открытии института существовало 4 отделения – маньчжурское, монгольское, японское и корейское. Китайский язык не был специальным предметом изучения, а являлся прикладным к прочим из указанных языков. Но впоследствии на маньчжурском и монгольском отделениях китайскому языку было отведено приоритетное место, в то время как маньчжурский и монгольский языки были признаны второстепенными. Целесообразность изменения первоначальной программы института вполне объяснялась тем обстоятельством, что Китай обширностью совей территории, обилием диалектов, этническим разнообразием, древностью своей цивилизации, и, наконец, той ролью, которую он сыграл в судьбах соседних государств, представлял огромное поле для научной и практической деятельности специалистов-востоковедов. Что касается Японии, то все возрастающая ее роль в качестве ведущей державы Восточной Азии требовала детального изучения ее современной политической и общественной жизни, экономики, языка, а также древней и новейшей истории, литературы. Таким образом, эти два направления – китайское и японское, были признаны приоритетными.

Следуя специфике института, основу обучения составляло изучение восточных языков. На первом и втором году обучения на всех отделениях теоретический курс основного восточного языка включал 6 лекций в неделю. На третьем и четвертом году теоретический курс сокращался до двух лекций в неделю, но добавлялись лекции по официальному и разговорному языку. Ежедневные занятия в институте помимо установленных расписанием обязательного количества лекций по всем предметам институтского курса включали вечерние практические занятия по языкам – восточному и английскому. Часть практических занятий посвящалась чтению, беседам с лекторами-носителями языка. При этом преследовалась цель не только развития восприятия устной речи, но и сообщения необходимых сведений по истории и культуре страны изучаемого языка. Кроме английского велось преподавание и французского языка.

Институтский предусматривал на всех кафедрах общий курс географии и этнографии, коммерческой географии, современной политической организации, торгово-промышленной деятельности, древней и новейшей истории страны изучаемого языка. Неориентальные дисциплины включали обзорные преподавания по следующим предметам: государственного устройства России и главнейших западноевропейских держав, международного права, политической экономии, гражданского и торгового права и судопроизводства, товароведения, счетоводства (5).

Еще одной существенной особенностью институтских занятий являлись летние командировки слушателей в страну изучаемого языка с целью практического усовершенствования учащихся в языке и непосредственного изучения ими быта, обычаев, культуры страны. Слушатели старших курсов получали специальные задачи составить отчет о командировке, который в зависимости от интересов автора мог представлять собой комментированный перевод известного литературного памятника; официальных отчетов местных административных органов; дневниковые записи; характеристику особенностей социальной организации, экономики, быта, этических норм. Представление письменного сочинения каждым из слушателей являлось одним из обязательных условий для получения аттестата или свидетельства об окончании курса; кроме того, авторы наиболее выдающихся сочинений удостаивались награждения золотыми и серебряными медалями и объявления им почетного отзыва Конференции Восточного института.

Труд преподавательского состава включал не только непосредственно педагогическую деятельность, но и серьезную кабинетную работу: подготовку лекций, издание текстов и составление новых учебных пособий. Дело в том, что основные дисциплины институтского курса, по крайней мере, в тех частях, которые относились к области практического востоковедения, – при господствовавшем в русской науке теоретическом направлении изучения Востока, – никогда не бывали предметом академического преподавания в России. И в этом отношении уже в течение первого десятилетия удалось сделать многое. Такие труды, как «Материалы по истории китайской культуры в Гириньской провинции» профессора Рудакова и «Описание Тибета» профессора Кюнера, занимали одно из первых мест среди исторических и этнографических материалов. «Лингвистическое введение в изучение китайского языка», составляющее теоретическую часть «Опыта мандаринской грамматики» профессора Шмидта, как и практическая часть указанного труда, представляющая собой полный курс китайской грамматики с систематическими упражнениями в тексте, являлись первым опытом приложения филологического метода к изучению основ китайского языка. Практические руководства к изучению живого монгольского и тибетского языков Цыбикова, собрание практических разговоров на японском языке с подстрочным к ним иероглифическим словарем Спальвина, подстрочный словарь с грамматическими объяснениями к корейским текстам Подставина, относились к первым попыткам создания подобного рода пособий не только в России, но и за рубежом. Принадлежащие перу преподавателя юридических наук Кохановского – «Очерк экономического положения Японии» и «Землевладение и земледелие в Китае» во всей полноте и обстоятельности освещения трактуемых вопросов нашли должную оценку в специальной литературе (6).

Для публикаций текстов лекций, пособий, трудов преподавателей при институте была открыта собственная типография. Чтобы иметь возможность печатать тексты, содержащие иероглифы, закупили специальные шрифты. В этой же типографии издавался и главный печатный орган института «Известия Восточного Института», содержание которого составляли труды преподавательского состава, а также некоторые из работ его слушателей, особые приложения. За первое десятилетия существования института было выпущено свыше 50 выпусков объемом от 1до 25 печатных листов в каждом (7).

В качестве особого приложения к «Известиям» издавалась «Современная летопись Дальнего Востока». Полная серия «Летописи» охватывает период с 25 июля 1900 по 31 декабря 1904 г. и содержит богатейший материал, касающийся текущих событий за указанное время из жизни стран Дальнего Востока. Помещенные в «Летописи» сведения, извлеченные из свыше ста различных азиатских и европейских (кроме русских) периодических изданий, сгруппированы по отдельным странам (Китай, Корея, Япония, Монголия, Маньчжурия) и вопросам. К сожалению, отсутствие достаточных материальных средств не позволили в полном объеме вести издание далее 1904 г. Однако отчасти этот пробел восполнялся за счет помещения в местной печати кратких сведений о текущих событиях на Дальнем Востоке, собрание и надлежащее освещение которых входило в круг обязанностей образовавшегося при институте в 1907 г. кружка студентов-ориенталистов.

К учебно-вспомогательным учреждениям института помимо типолитографии могут быть также отнесены библиотека и музеи. А.В. Рудаков писал: «Положительно можно утверждать, что нет ни одного более или менее серьезного нового сочинения по Востоку на русском и иностранном языках, которое, благодаря особым соглашениям с издателями и книгопродавцами, не поступало бы немедленно в библиотеку Института, точно также как собрания книг на восточных языках, особенно в той части, которая относится к современной литературе Востока, пополняются из года в год новыми обширными коллекциями, собираемыми на месте специалистами из преподавательского состава Института при почти ежегодном посещении кем-либо из них культурных центров Востока» (8). К десятилетнему юбилею института библиотека насчитывала до 60 тыс. книг. Что касается периодических изданий, то к

1910 г. библиотека получала более 100 наименований восточной периодики (9).

Экспонаты коллекции музеев – этнографического и торгово-промышленного – собирались во время путешествий профессорами и слушателями института, жертвовались русскими и иностранными фирмами. Внесли свою лепту в их пополнение и такие выдающиеся деятели как генерал Н.П. Линевич, Приамурский генерал-губернатор Н.И. Гродеков, военный губернатор Приморской области Н.М. Чичагов. Коллекции музеев не только экспонировались, но и служили наглядными пособиями в процессе обучения.

Таким образом, уже за период первого десятилетия существования Восточного института было доказано, что проводившаяся институтом политика в области организации образовательной и научной деятельности, является необычайно эффективной и позволяет с успехом решать те цели и задачи, которые были поставлены перед институтом. Во время русско-японской войны всего на пятом году работы институт оказался в состоянии дать армии и флоту до сорока переводчиков, удостоившихся самых лестных отзывов со стороны командования. В целом почти все выпускники Восточного института нашли применение тем знаниям, которые были получены ими в стенах учебного заведения. Многие поступили на службу в Министерство Иностранных Дел, другие служили чиновниками и переводчиками при администрациях в крупных административных центрах Восточной Сибири и Дальнего Востока, в разного рода управлениях и ведомствах. На службе в Русско-Китайском банке и КВЖД также состояли выпускники института. Некоторые их них посвятили себя педагогической деятельности, как в России, так и в Китае, а также стали представителями дальневосточной прессы. Сегодня, столетие спустя, можно констатировать, что Восточный институт был не просто научно-образовательным учреждением, «кузницей кадров», но знаком-символом русского присутствия на Дальнем Востоке.

Подводя итог, хотелось бы отметить, что открытие Восточного института явилось не только значимыми этапом становления на российском Дальнем Востоке практического и научного востоковедения, но и началом развития высшего образования в нашем регионе. Именно на базе Восточного института был создан Дальневосточный государственный университет – признанный лидер среди образовательных учреждений края.

Литература

1 Врадий С.Ю. Профессор китаеведения А.В. Рудаков //Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. – Владивосток, 1999. – С. 70

2 Рудаков В.А. Отчет о состоянии Восточного Института за 1909 год // Известия Восточного института. – Владивосток, 1910. – С. 24

3 Отчет о состоянии Восточного Института за 1904 год // Известия Восточного института, приложение 2-е. – Владивосток, 1907. – С. 9

4 Отчет о состоянии Восточного Института за 1907 год // Известия Восточного института. – Владивосток, 1908. – С. 2-3

5 Обозрение преподавания наук в Восточном Институте за 1904-1905 акад. год // Известия Восточного института, приложение 3-е. – Владивосток, 1907.

6 Отчет о состоянии Восточного Института за 1909 год // Известия Восточного института. – Владивосток, 1910. – С. 32-33

7 Там же. С. 34

8 Рудаков А.В. Отчет о состоянии Восточного Института за 1909 год // Известия Восточного института. – Владивосток, 1910. – С. 36

9 Дружинина И.А. Кудинова Н.И. Первая вузовская библиотека Дальнего Востока //Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. – Владивосток, 1999. – С. 123

Текст размещен в «Историческая наука и историческое образование на Дальнем Востоке: сборник научных статей / [отв. ред. С.М. Дударёнок]. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. — С.203-207

3 thoughts on “Восточный институт – начало развития высшего образования на Дальнем Востоке России

  1. Japan Center

    Поздравляю всех коллег-востоковедов сегодня с праздником! Весь город Владивосток и Дальний Восток — у нас Восточный Институт настоящая изюминка, надеемся, что брэнд «ВИ» останется у нашего города надолго.

  2. Japan Center said:
    Поздравляю всех коллег-востоковедов сегодня с праздником! Весь город Владивосток и Дальний Восток — у нас Восточный Институт настоящая изюминка, надеемся, что брэнд «ВИ» останется у нашего города надолго.
    at 07:10 on Октябрь, 21, 2011
    [Comment imported from blog]

  3. Japan Center said:
    Поздравляю всех коллег-востоковедов сегодня с праздником! Весь город Владивосток и Дальний Восток — у нас Восточный Институт настоящая изюминка, надеемся, что брэнд «ВИ» останется у нашего города надолго.
    at 07:10 on Октябрь, 21, 2011
    [Comment imported from blog]

Добавить комментарий