Родной язык?

Никита Ямасита

Фото: 1) Свешников А.В. с супругой и солистка хора Людмила Зыкина дают интервью в телепередаче NTV (второй слева переводчик Н. Ямасита) 2) Интервью космонавтов Терешковой В.В. и Поповича П.Р. в студии телецентра NHK (второй справа Ямасита Н.)

По роду своей деятельности мне часто приходится общаться с русскими людьми, и, каждый раз, при первой же встрече мне задают один и тот же вопрос: «где изучали русский язык»? Первое время я терялся и просто не знал, как ответить на этот простой, но ставший для меня почти традиционным вопрос, потому что, с тех пор как я помню себя, я его специально не изучал, если не считать 7 классов русской школы, в которой я учился, будучи в Харбине. Поэтому, стараясь быть откровенным, всегда отвечаю: «не изучал я его, а скромные мои знания в русском языке получил от матери и бабушки. Но такой ответ, если уж совсем честно, не соответствует истине. Дело в том, что судьба распорядилась таким образом, что еще в студенчестве (а учился я в Токийской государственной консерватории по классу вокала), не отдавая себе особого отчета, волей-неволей мне приходилось набирать запас слов, оттачивать фонетику и морфологию русского языка, когда подрабатывал переводчиком. В те годы удалось поработать с известным Государственным академическим хором им. А.В. Свешникова, даже дважды, во время его очередных гастролей по Японии. Тогда же познакомился с художественным руководителем и дирижером этого хора Александром Васильевичем Свешниковым, который, кстати, был еще и ректором Московской консерватории им. П.И. Чайковского. На втором курсе консерватории, как раз в летние каникулы, меня посылают на временную работу переводчика, на выставку в Москву, которая позволила в какой-то степени углубить знания в русском языке.

В 1962 году (я уже на третьем курсе консерватории), совершенно неожиданно мне звонят из Японской широковещательной корпорации NHK, «Радио Японии», которая ведет на коротких волнах передачи на русском языке для слушателей Советского Союза, и предлагают пройти стажировку по освоению дикторской техники. Мне объясняют, что через два года в Токио состоится 18-я летняя Олимпиада, на которой в соревнованиях женского волейбола в финал, наверняка, выйдут команды СССР и Японии, и, впервые в истории, «Радио Японии» планирует передачу матча в прямом эфире, и мне выпадает честь вести ее. Это предложение меня сильно заинтриговало, и я, не задумываясь, даю согласие. Серьезная подготовка работы перед микрофоном на протяжении более двух лет дала определенные результаты и 23 октября 1964 года из радиоприемников раздается мой репортаж о кульминационном моменте на олимпийском волейбольном корте: «и так матч завершился победой наших волейболисток «Нитибо Кайдзука» со счетом три ноль!»

Мне часто приходится задумываться как бы складывалась моя жизнь, если учеба, начавшаяся в год окончания Второй мировой войны в японской начальной школе в Харбине, продолжалась бы и дальше… Не быть войне, и мой русский язык далекого детства оставался бы лишь в пределах нашей семьи…

Всех японцев, проживавших в Харбине, после войны репатриировали на родину, но китайское правительство оставило японских специалистов, врачей и тех японцев, которые были женаты на русских. В сентябре того же 45 года меня приняли в русскую школу – Лицей Александра Невского, а с пятого класса я был переведен в III Советскую среднюю школу. Отбросив скромность и набравшись дерзости, позволю сказать, что в школе почти до восьмого класса был отличником, а это вселяло надежду закончить десятилетку с золотой медалью и продолжить учебу в России. Увы, мечта так и осталась мечтой, и начались горькие мучения с изучением «родного по отцу» японского языка, которого совершенно не знал, оказавшись в Японии в шестнадцать лет.

О поступлении в университет даже думать было нельзя, так как за три года полной средней школы подготовить себя к вступительным конкурсным экзаменам было, просто не реально. Отцу, правда, очень хотелось, чтобы я поступил в какой-нибудь государственный университет, так как семье репатрианта учеба сына в частном высшем учебном заведении была не по карману. Но судьба на этот раз улыбнулась. Преподавательница музыки в школе, зная мое положение, делает довольно настойчивое предложение подвергнуть риску испытать себя на экзаменах в государственную консерваторию. На инструментах я не играл, поэтому выбор был один – вокальный факультет, при условии усиленной подготовки на протяжении трех лет и частных уроков у профессора консерватории… И, представьте себе, случилось невероятное – меня принимают на вокальный факультет Госконсерватории, который заканчиваю через 4 года.

Выпускники музыкальных учебных заведений, как правило, посвящают себя в дальнейшем либо концертной, либо преподавательской деятельности, или идут в оперу. Меня же не привлекала ни одна из этих сфер, и всегда тянуло к русскому языку… И совершенно неожиданно меня приглашают в мужской вокальный квартет Ройял Найтс на место баритона, который сорвал голосовые связки. Мое поступление в квартет совпадает с получением приглашения от Госконцерта СССР на гастроли по городам Союза. Эти гастроли, которые, между прочим, проходили в дальнейшем почти каждый год в течение 10 лет, были для меня не только местом теплых, взаимных контактов с чрезвычайно отзывчивым на наше исполнение советским зрителем. В концертных выступлениях я видел необходимость пополнять фразеологические обороты русского языка, потому что концерты на сцене Москвы, Ленинграда, Киева и других городов приходилось вести мне.

Перед многотысячной публикой не хотелось давать языковые промахи, поэтому свободное от работы время проводил чаще всего у телевизора, вслушиваясь в речи дикторов. Ходил на драматические спектакли, чтобы лишний раз окунуться в прелести русской речи, произносимой прекрасными актерами. Временная работа на радио в NHK, где мне поручали читать не только последние известия, но и довольно серьезные программы, тоже очень помогла усовершенствовать дикцию.

И все же я даю себе полный отчет: не было бы гастролей по Союзу, а объехали мы за десять лет около 40 городов с 500 концертами, так и остался бы мой русский язык на уровне семиклассника.

После всего упомянутого, вероятно, читатель согласится со мной, если скажу, что русский язык для меня является, действительно, родным, а научила ему меня моя скромная жизнь и случайные совпадения, встречавшиеся на ее пути.