Осенняя теплая ночь, Луна, Храм Чистой Воды, хор сверчков, нитки жемчуга на зрительницах, неспешно занимавших свои места. Жемчужины как маленькие Луны, нанизанные в нити, украшали если не каждую, то каждую вторую почитательницу таланта Паоло Фациоли, создавшего чувственный рояль, Нохара Хироко, обладательницы сопрано и пианиста Вадима Холоденко.
Киёмидзудэра или Храм Чистой Воды – это название знают абсолютно все, кто когда-либо собирался в Киото и, несомненно, те, кто побывал в Киото хотя бы раз. Это место, без посещения которого визит в Киото не засчитывается. Стулья для зрителей расставили на веранде, по которой вы наверняка ходили, если были там. Кстати, очень бережно организаторы – Pianoforti Co.Ltd — отнеслись к полам Киёмидзудэра (мировое культурное наследие обязывает), под изящные ножки рояля положили специальные дощечки, они почему-то сразу бросились в глаза.
Старый буддистский храм на вершине горы — рядом с тремя источниками чистой хрустальной воды. К воде в Японии отношение особое, японцы подчеркивают всегда, как им повезло с чистой горной водой. Мягкая влага имеет, по их мнению, разные вкусы, знатоки, которые занимаются чайной церемонией, различают ее на вкус так же как опытные сомелье вино. Храм посвящен Каннон – Богине Милосердия, особенно любимой простыми людьми. Она существует в 33 образах, в этом храме – Тысячерукая. Так много рук ей необходимо, чтобы помогать многим людям сразу. Вечером обычно храмы работают до 17:00, поэтому попав в позднее время на территорию храма, японские зрители не смогли удержаться от того, чтобы сначала не подойти в этой мистической атмосфере к алтарю, помолиться Милосердной. Звон монет-пожертвований прозвучал увертюрой к концерту. Занять свои места пригласил буддийский гонг.
Итальянец внимательно наблюдал. Подстраивался под атмосферу. В антракте и после концерта его фотографировали не меньше, чем самих артистов. Он очень неожиданно широко и радостно «улыбается» белоснежными клавишами, если заглянуть ему «в лицо» после долгого наблюдения за его строгим черным боком. От неожиданности ты столбенеешь, впечатление, что перед тобой одушевленное или скорее одухотворенное мифическое существо, долго не отпускает. Виной всему, вероятно, густой теплый вечер и мягкий свет резных буддийских ламп, смягчающий контуры, силуэты, границы…
Японские песни у Нохара-сан получались потрясающе хорошо и душевно, казалось, она видит то, о чем поёт. А пела она о пейзажах, среди которых, возможно выросла сама: мягкие зеленые холмы и горы, синее небо, дорожки, уходящие вдаль, рисовые поля, пение сверчков… Нохара-сан родом из префектуры Фукуи, добилась невероятных успехов благодаря своему таланту и усердной учебе в Италии. Не раз вспоминала своих учителей, посвящала им свои выступления. Если вы бывали в этой префектуре, а она Владивостоку очень хорошо знакома, то вам легко было бы погрузиться в музыкальные видения вместе с ней. Нохара Хироко стала послом культуры этой префектуры. Концерт на родине, который состоялся после Киото, имел большой успех и вызвал самые теплые чувства у земляков певицы.
Не менее хороши были арии из итальянских опер и другие произведения. Особенно удалась Ave Maria П.Масканьи. Надо отдать должное организаторам концерта, подбиравшим номера! Почему так проникновенно получилась Аve Maria, стало понятно из теплого обращения певицы к публике. Сначала она извинилась перед Каннон за то, что стоит спиной к ней. «Все свои песни посвящаю сегодня ей, я готовилась к концерту, думая о ней», — сказала Нохара-сан. Молитва о милосердии к Ave Maria прозвучала как будто даже не на итальянском, а на некоем универсальном языке, понятном и зрителям и Каннон. Она действительно милосердна. Мы счастливо избежали дождя, который предсказывали дотошно точные японские синоптики.
Сверчки, чей хор тут солировал всегда с наступлением сумерек с начала существования храма в 778 г., а то, может, и раньше, принял наш концерт, подстроился и продолжил с энтузиазмом, нимало смутившись ни итальянских опер, ни родных японских песен. Фациоли радостно улыбался белоклавишно и широко, чутко реагировал на каждое прикосновение музыканта с воодушевлением и готовностью на извлечение звуков любой сложности. Очень строгий внешне он был похож на юношу из приличной семьи, впервые вышедшего в свет во фраке. Все ему в диковинку, переполнявшая его энергия должна была в этом мистическом и священном месте выходить из него строго в установленном порядке звуками. А ему так хотелось подерзить. С радостью рояль отозвался на опусы Рахманинова. Ему удалось показать, на что он способен. Но концерт в храме не предполагал демонстрации всей мощи инструмента. Организаторы стремились подчеркнуть особенность этого места, атмосферу мистики. А Вадиму Холоденко удалось, «как только он умеет, — по словам Р. Фукунага, организатора концерта, создать атмосферу». Сверчки бесновались, старались изо всех сил не отстать от именитых гостей.
Рояли вообще очень элегантный инструмент, с открытой декой они всегда напоминают мне Сфинкса, загадывающего коаны пианисту. Если отгадаешь – пройдёшь живым дальше, а если нет – тебя забудут, и никого не интересует, сколько лет и у каких великих ты учился. Это экзамен, цена которого весьма высока. Но Фациоли почему-то не вызывает во мне таких мрачных ассоциаций, хотя играть на нем сложнее, по словам специалистов. Возможно, виной тому мистика вечера, но мне он в этот раз напомнил вороного Пегаса с изящными крыльями и теплым нутром. Внутренние струны итальянца отражались в черной лаковой деке как в зеркале, он был весь на виду, открытый всему новому. Расставались мы с надеждой увидеть и услышать этот инструмент когда-нибудь во Владивостоке.
О.С.
Фото: ЁСИДА Тосио
Надеюсь на скорую встречу с Киёмидзудэра, храмом, который заманил меня фразой из фильма «Васаби»: «Все закончится там, где все началось».
Потрясающие впечатления, даже когда читаешь мурашки стадом пробегают. Невероятная атмосфера.