Дмитрий Коваленин: Мураками — это лечащий врач

Дмитрий КоваленинГде живет переводчик, прозаик, эссеист Дмитрий Коваленин, возможно, не знает точно и он сам. Уроженец Сахалина, Коваленин учился во Владивостоке — на Восточном факультете ДВГУ, практиковался в хабаровском «Интуристе», много лет провел в Японии, работая в порту Ниигата судовым агентом. Итогом стала не только замечательная книга «Коро-Коро. Сделано в Хиппонии» самого Коваленина (всем рекомендую), но и открытие им романов Харуки Мураками, которые именно Дмитрий первым перевел на русский язык, так что российская муракамимания — его рук дело. Какое-то время он жил в Москве и Швеции, сейчас неожиданно обнаружился во Владивостоке. Коваленин напряженно работает — заканчивает перевод второго тома последнего романа Мураками «1Q84», но согласился оторваться от работы и ответитьна вопросы «Новой во Владивостоке».

«Другая планета» (о Владивостоке)

— Дмитрий, как вы оказались здесь, на Эгершельде?

— Совершенная импровизация. Последние четыре года я провел в Японии — у меня появился сын, надо было хотя бы младенчество ему обеспечивать. Я нашел неплохой, как сначала казалось, русско-японский коммерческий проект — аукционы, торговля машинами. Параллельно, левой рукой, пытался переводить Мураками. Был жуткий совершенно график: по 12 часов с переработками — на основной работе, потом приходил домой, падал пластом. Вставал в пять утра, до восьми занимался Мураками — и колесо вертелось опять. Если бы дела у фирмы не пошли хуже, я бы, может быть, еще крутил эти педали, хотя уже выматывался. Но дела у фирмы начали заваливаться, они стали снижать зарплату, а у меня — недосданный роман… Я решил сделать крутой разворот, тем более что издательство посулило мне увеличить, и довольно солидно, гонорары за мою деятельность. Просчитав все, я решил, что в Японии больше находиться смысла нет, тем более в таком режиме, — нужно непосредственно заниматься любимым делом. Планировал осесть либо у брата, либо у мамы — в Сибири или на Кубани, просто чтобы не выкидывать ежемесячно тысячу долларов на аренду квартиры. Замкнутый круг: если надо где-то жить — надо зарабатывать деньги на квартиру прямо сейчас, потому что гонорары так не платят. Значит, надо заниматься другой работой, а на Мураками уже не хватает времени — постоянно в этой вилке находишься. Здесь я оказался проездом: рейс «Ниигата — Владивосток», собирался отсюда двигаться дальше. Но меня встретили старые друзья — я все-таки учился здесь — и сказали: ну куда ты сейчас поедешь, тебе книгу надо закончить… А я был вымотан, надо было отлежаться-отоспаться, оглядеться вокруг. Владивосток оказался вот такой переходной зоной. Сейчас я, наверное… Еще до конца не решил, но, наверное, поеду в Краснодар к моей старенькой маме, тем более что с ней надо побыть.

Дмитрий Коваленин — Что для вас Владивосток?

— Здесь есть прослойка гениальнейших совершенно людей. Это и редактор «Рубежа» Колесов, и режиссер Глеб Телешов, и фотохудожник Миша Павин, и переводчик Макс Немцов отсюда же, и, казалось бы, безымянные, не публикующиеся, но героические люди — как мой ближайший друг Саша Каликин, который вынужден заниматься бизнесом, мебелью, но у него пухнет компьютер от фотографий старого Владивостока, его мечта — сплавиться на каяке с друзьями-историками по реке до того места, где они якобы нашли городище цивилизации, существовавшей здесь до прихода монголо-татаров. Но все эти люди — как в консерве, наружу ничего не попадает. Есть некая внутрироссийская культура Приморья, которую, может быть, какие-то гурманы вне Приморья и ценят, но дальше она не идет. Это обидно и несправедливо. Посмотрел недавно гениальный фильм Телешова о том, как приезжал писатель Битов и как они тут со скульптором Ненаживиным ставили памятник Мандельштаму — и снято хорошо, и сама история обалденная. Такое ощущение, что здесь идет очень полноценная, полнокровная жизнь, но — как на другой планете. Она никак не связана с внешним миром. Хотя, казалось бы, странно: ведь Владивосток — порт…

«Интонация важнее, чем смысл» (о «1Q84»)

— Вы переводите роман Харуки Мураками «1Q84», ставший в Японии бестселлером. Ваш редактор, наш общий земляк Макс Немцов, который в эти дни тоже оказался во Владивостоке, сказал мне, что по-русски роман будет называться «Тысяча невестьсот восемьдесят четыре»

— Наверное, это оптимальный вариант. Японцам в любом случае понятно, как произносить это название: по-японски «девять» — «кю», а здесь вместо девятки — «кью», очень похоже. В тексте объясняется, что героя заносит непонятно в какой год, отсюда и Q — question. Вариант «Тысяча невестьсот…» это отражает. Вместе с тем было бы обидно терять при переводе сочетание «1Q84», потому что сам Мураками уже третий год находится в шорт-листе Нобелевки, масштаб романа громаден, и хотелось бы сохранить эту залинкованность — чтобы люди, набирающие в поисковиках «1Q84», могли бы выйти и на русский перевод.

— «1Q84» — он о чем?

— Мураками заранее специально не давал об этой книге интервью, не было никаких упоминаний, рекламных ходов. В единственном интервью об этой книге — по-моему, газете «Асахи симбун», не уверен — он сказал, что хотел бы этим романом охватить весь хаос окружающего мира, с большой аллюзией на «Братьев Карамазовых» Достоевского. Я пока больших аллюзий на Достоевского не вижу (хотя в принципе он им пропитан довольно глубоко). Не потому, что роман хуже или лучше, чем Достоевский, а потому, что Мураками разрабатывает уже созданные им в предыдущих книгах метафоры. Есть несколько категорий, которые он неизбежно упоминает в том или ином ракурсе — тема потери, тема одиночества, тема пустоты, тема отчаяния, тема бессилия…

В этом романе есть очень интересная тема. Вот все говорят — «виртуальная реальность», мы в нее уходим и так далее, а здесь совершенно другая подача. Один из главных персонажей — человек, который хочет написать роман. Хочет, пробует, бьется над этим, и вдруг ему предлагают переписать очень неряшливо написанный, но классный по задумке чужой роман. Он за него берется, делает конфетку, конфетка становится бестселлером. А через некоторое время начинает замечать: то, что он своей рукой процарапал в этом романе, появляется в реальной жизни. Развиртуализация реальности — или, наоборот, реализация виртуальности! Вот это, мне кажется, сейчас очень правильная постановка. Мураками неоднократно в интервью говорил о том, что люди нуждаются в хороших историях. Хорошо рассказанные истории могут заставить людей пойти и изменить мир так, как в этих историях написано. Парадокс и трагедия «Аум синрикё» заключались в том, что у них не было хорошей истории. У них была сильная, но плохая история. Идет уже битва не хороших людей с плохими людьми, а хороших историй с плохими историями!

— Вы переводите второй том «1Q84». Всего их три?

— Тут тоже интрига. Сначала вышло два тома, все подумали, что книга закончена, но прошел год — и выходит третья книга. Сейчас Мураками отмалчивается, но японские критики предполагают, что и третий том — не последний. Недаром Мураками так часто упоминал цикл романов «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, состоящий, на минуточку, из 17 томов! Когда я друзьям рассказываю об этом, они говорят: ну всё, Митька, работы тебе на всю жизнь хватит.

— Какие у романа шансы получить Нобеля?

— Сначала необходимо, чтобы он впитался в массы, а для этого нужно, чтобы его все прочитали, хотя бы на английском. Мы с американцами идем ноздря в ноздрю — заканчиваем переводить второй том, к осени должны выйти три тома и на русском, и на английском. Быстрее всех роман перевели корейцы — не только потому, что много корейцев учит японский, но и потому, что в корейском и в японском практически одинаковый порядок слов, сам процесс перевода идет быстрее. Мне приходится переворачивать с ног на голову все предложения, потому что у японцев глагол всегда в конце, а у нас где-нибудь в начале. Чтобы совпала интонация, чтобы было смешно или грустно, как того хотел автор, нужно все выстраивать заново, а у корейцев просто слова подставляй — и вперед. Украинцы тоже перевели два тома раньше нас, но тут сыграло свою роль то, что у них японистов в последнее время развелось очень много. У них нет территориального вопроса. Как только Украина отделилась от Советского Союза, японцы начали туда закидывать своих учителей, университеты финансировать, японисты стали ездить по обмену… Правда, украинцы пару раз уже озадачили себя и меня — некоторые термины в романе на украинский переведены не так, как следовало бы.

— Вы не всегда удовлетворены тем, как другие переводят Мураками?

— Это тонкий вопрос — оценка коллег по цеху. Считаю, что главное, и сам Мураками об этом говорил, — чтобы сохранялась интонация, она порой гораздо важнее смысла. Могу процитировать «1Q84», там главный герой находится в больнице, ему говорят: поговори с больным. Больной — в коме. Герой спрашивает: а он меня услышит? А ему медсестра отвечает: «Когда я училась на курсах, нам объясняли одну важную вещь: светлые слова оказывают на барабанные перепонки очень благотворную вибрацию, у светлых слов — позитивный звуковой резонанс. Даже если больной не понимает, что ему говорят, его уши все равно воспринимают живительные импульсы. Поэтому нас, медсестер, учат разговаривать с пациентами громким голосом и светлыми интонациями — неважно, понимают они нас или нет. Интонация важнее, чем смысл, от нее больше проку. Знаю это по своему опыту».

У Мураками есть очень интересный прием, который его поклонникам будет забавно лишний раз проследить. Много правильных, справедливых вещей у него высказывают отрицательные персонажи. Психологический ход: хороший и так понятен, а этому-то хочется возражать! Сразу начинаешь внутренне высказывать ему что-то, подыскивать контраргументы, а значит, начинаешь думать, и смысл высказывания впитывается в тебя гораздо сильнее. Все это на самом деле очень близко к дзен-буддийской практике.

«Людей надо лечить с самого рождения» (о дзен-буддизме)

— Дзен-буддийской?

— Если вспомнить, откуда ноги растут, то все эти вещи с очень большой вероятностью Мураками взял от своих отца и деда, которые были практикующими дзен-буддистами. Я глубоко убежден: то, что он делает (пока это мало кто чувствует и понимает, потому что он специально все это маскирует), — это путь священника. Что интересно, в своих книгах он никогда не скатывается на проповедничество в чистом виде и в Японии не любит говорить о том, что его отец и дед были буддистами. Это я узнал от него самого только в 2002 году в интервью — самое первое вообще интервью, которое русские у него взяли, «Я не хочу ничему принадлежать». И хотя ни одного слова о буддизме, но по функциональности своей как писатель он… Мураками успокаивает людей в минуту отчаяния. Все понятия, которые я перечислил, — это то, от чего человек может упасть и больше не встать: пустота, потеря, отчаяние, бессилие… А он предлагает нам способы мышления, ходы какие-то логические, психологические разборки с самим собой, то есть он — лечащий врач на самом деле.

Для меня самый интересный момент был, когда в Японии собрались 17 переводчиков Мураками из 12 стран. Первый и единственный случай, когда на съезде представителей стольких стран официальным языком общения был японский! Было весело — мы тусовались, передружились, даже устроили джем-сейшен, потому что каждый второй переводчик Мураками играет на каком-нибудь музыкальном инструменте. Сам Мураками был в это время в Америке, приехать не смог, да и в принципе как-то так осторожно к этому отнесся. Ну, если, говорит, надо, так пускай собираются… Я в своем выступлении сказал: как все мы знаем, отец и дед Мураками были дзен-буддийскими священниками. Потом смотрю — ко мне бежит представитель японского издательства «Коданся», жмет руку: спасибо, что вы наконец-то нам все объяснили! Я испугался даже — может, что-то не то сказал… А он: ну как же! В Японии Мураками никому не говорит, что его предки — священники! Да, он избегает такого назидательного имиджа. У него жизненный путь строился на других кирпичиках, чем — в том или ином виде — церковь, религиозное нравоучение. Он киноман, он бармен, жуткий меломан, прекрасный кулинар…

Есть одно из определений дзен-буддизма — лишь одно из, тоже не истина в последней инстанции. Кто-то из американцев говорил, что дзен-буддизм — учение для отчаявшихся. Когда вообще ничего у тебя не осталось — дзен-буддизм переносит тебя в другой мир, где тебе хорошо. А мы что, разве не в заднице находимся? Всегда в перманентной заднице, особенно такие страны, как наша. Людей надо лечить, чтобы они с ума не сошли, причем лечить с самого рождения. Вот такое у Мураками призвание.

«Он стал локомотивчиком» (о Мураками, Японии и японской литературе)

— Вы знакомы с Мураками, в 2003-м даже ездили с ним на Сахалин. Как это вышло?

— Мы с ним познакомились, когда я приехал в Японию брать у него интервью. Поддерживали какую-то связь по e-mail, обсуждали издательско-переводческие нюансы… Потом приехал на стажировку в Токио, и тут меня его контора приглашает: есть разговор. Мне предложили роль… ну, что ли, гида-переводчика, хотя там был и местный переводчик, очень крутой. Я на Сахалин его агитировал еще в том интервью: что, мол, и в Россию не приедете? Он говорит: я бы, может, и хотел, но времени нет, а куда именно вы бы посоветовали? Я, как сахалинец, посоветовал Сахалин… И вот прямо в его конторе я залез в «макинтош» (он на «макинтоше» работает),  кое-как вышел на консульство Японии на Сахалине, посмотрел телефоны, позвонил, и нам посоветовали самую крепкую на тот момент туристическую фирму. Только потом я обнаружил, что этой фирмой управляли корейцы и самым крутым их переводчиком тоже был кореец — семидесятилетний, но крепкий дед. Представляете, через что он прошел — кореец на Сахалине семидесяти лет? И он таким вышколенным военным (если не довоенным) японским языком нам рассказывал про историю японских железных дорог на Сахалине и т.д. В краеведческом музее рассказывал Мураками о гиляках — нивхах. И вот проходит время, и в романе «1Q84» нивхи возникают как тема, одна из тем! И всю дорогу — цитаты из «Острова Сахалин» Чехова. Тогда Мураками все путешествие, все свободное время читал на японском «Остров Сахалин». И все куски о гиляках оттуда вынуты и вставлены в эту книгу, причем под очень интересным углом. Кто, когда, почему и зачем их цитирует — это уже одна из тем его романа, то есть это нельзя назвать плагиатом, он это использует как одну из красок на своем полотне, получается очень интересный микс.

— Где сейчас живет Мураками?

— То в Америке, то… Я не знаю, что с ним в связи с землетрясением произошло и дальше произойдет. Он шифруется в принципе. Все общение происходит через его контору в центре Токио, он старается не пересекаться с массмедиа.

— А вы поддерживаете какие-то отношения?

— Ну, если мне что-то нужно, я всегда могу написать.

— После того как «Аум синрикё» совершила в 1995 году в токийском метро «зариновую атаку», Мураками написал документальную книгу «Подземка». В связи с землетрясением, цунами, аварией на АЭС «Фукусима» он может вновь обратиться к документальному жанру?

— Не исключаю. Но дело в том, что… Я боюсь обмануться, но, мне кажется, он сожалеет, что поторопился с «Подземкой». Здесь, в «1Q84», он пишет на ту же тему, но уже в сюжетной обертке, что гарантирует ему большее число читателей. Он теперь больше склонен сращивать документальное с художественным, как мне кажется. Конечно, «Подземка» — уникальнейшая книга хотя бы потому, что он добился встречи и с палачами, и с жертвами, брал у них интервью. Но неяпонцам там очень многое непонятно. Надо пожить там, чтобы понять и почувствовать, иначе все рассыпается. Какая-то реакция будет, конечно, но художественная или документальная — сказать сложно.

— Потрясающий факт: в зоне бедствия в Японии не зафиксировано мародерства

— Опять же в дзен-буддизме есть такой канон. Если у священника спрашивают, кто для него самый близкий человек на свете, он отвечает: тот, кто сейчас находится передо мной. Потому что, если сейчас шарахнет, если упадет потолок, еще неизвестно, кто кого вытаскивать будет. Это очень сильно дисциплинирует людей: сегодня я тебя, а завтра, может быть, ты меня. Как же мы можем сейчас собачиться? И эта цепочка — по всей нации, перед всеми — одна возможная беда. Не случайно эти два японских фильма — «Гибель Японии» и потом ремейк — они технически сняты неплохо, но актеры играют безобразно! Не потому, что они плохие актеры, а потому, что они боятся этого каждый день в реальности. Американцы могут сыграть ужас. Японец не может сыграть этот ужас, потому что он в нем постоянно сидит. Все актеры двигаются как деревянные: может, пока мы снимаем, оно вот сейчас начнется… Психологически совершенно другой настрой.

— Насколько хорошо современную японскую литературу знают в России?

— Был большой зазор: Чхартишвили, он же Акунин, перевел почти всего Мисиму, а потом началась вся эта бодяга с перестройками. С середины 80-х и где-то по 2000-й была дыра: Россия не знала японцев, ей было вообще ни до кого. Мураками стал, как я выражаюсь, локомотивчиком, который потянул за собой и другие вагончики. Люди начали отходить от шока. Начали переводить одного за другим — Рю Мураками, Ёсимото Банана, я тоже перевел один роман Иори Фудзивары… Примерно десяток имен мы вытащили, наиболее крепких. Крепких — в плане читабельности именно для неяпонской аудитории. Есть авторы, которые стоят на первых полках японских магазинов, но русскому человеку они будут непонятны, если только не издавать одновременно с книжкой отдельный том комментариев, это уже целое культурологическое исследование… В чем феномен Мураками, хотя его называют «самым неяпонским писателем»? Он сам этому удивляется, говорит: я японец, пишу о японской жизни, для японцев в первую очередь и на японском языке — что вам еще нужно, чтобы меня считали японским писателем? Все разводят руками: все равно вы слишком прозападный, у вас там джаз, пицца, «фольксвагены» и т.д. А вы посмотрите на японскую улицу сегодня — она из этого и состоит! Только вон там еще — храмчик, а там — садик, а если отъехать — увидим какое-нибудь болото, в котором когда-то квакнула лягушка, а Мацуо Басё обалдел и написал хайку… Такой микс, и в этом плане Мураками — зеркало Японии, просто японцы изнутри этого не видят. Одной из целей того сбора переводчиков и было объяснить японцам, чем же он нас так взял. Нашей задачей было доказать японцам, что Мураками — японский!

«Хочется заниматься своим делом» (о себе, Дальнем Востоке и России)

— Дмитрий, в свое время вы с вашим другом и соавтором Вадимом Смоленским (автором книги «Записки гайдзина») создали сайт susi.ru — «Виртуальные суси». Он уже два года не обновляется — почему?

— Он сейчас как музей. Можно, конечно, туда что-то выкладывать новое раз в полгодика… Но сейчас и у меня, и у Вадима, который живет в Англии, — дети, семьи… Если я занимаюсь чем-то творческим, это сразу становится книгой, а книга защищена копирайтом. Раньше мы к копирайту относились легко, даже Мураками не возражал против того, чтобы его просто так выкладывали в интернете на русском. Потому что я ему рассказал, а потом он и сам на Сахалине это увидел: чтобы достать в том же Южно-Сахалинске его книги, надо, чтобы какие-то мешочники привезли их из Москвы, переправили через Татарский пролив, в общем, не разбежишься. Он был не против интернета, но теперь уже издательство «Эксмо» против.

— Мне очень запомнилась ваша биоповесть «Сила трупа» из книги «Коро-Коро». Сейчас пишете что-то свое?

— Сейчас занят переводом. Почему и хочу уехать в более спокойную обстановку на Кубань, где сяду в отдельной комнатке и буду добивать третий том. Самый лучший кусок переводческой работы — когда уже работаешь над редактурой. Чувствуешь, что музыка уже есть, надо только подвинтить, подвертеть чуть-чуть, сделать позвонче… Может быть, на Кубани попробую и свое что-то написать, обобщить события последнего времени.

— Другому известному выпускнику востфака ДВГУ — Илье Лагутенко — предложили стать преподавателем ДВФУ. Вы себя в такой роли не видите?

— Были предложения, но в 45 лет строить карьеру, отличную от того, чем занимался до сих пор, уже странно. Хочется заниматься своим делом, и все. Набираешь свою фамилию в Сети — там написано, что меня знают за это, уважают за то… А в реальности приходится перекидывать какие-то железяки из Тоямы сюда, слушать, как на меня с матами орет очередной полубандюк, на которого я вынужден работать, перевозя его очередную «короллу». Вот эта двойная жизнь достала, тут вопрос уже не в деньгах.

— Вы родились в Южно-Сахалинске. Часто там бываете?

— Нет. Близких на Сахалине уже нет — все разъехались. Я приезжал в Южно-Сахалинск в 2003-м, когда был по приглашению японского посольства в нескольких городах с лекциями «Добро должно быть с Мураками». Посетил там школу свою родную… С Мураками еще приезжал.

— Вы были так или иначе причастны к нашему автобизнесу. Что думаете о борьбе дальневосточников против попыток Москвы запретить правый руль?

— Борьба борьбы борьбой с борьбою о борьбе! Пока борьба есть — жизнь есть. Мне вспоминается, как утопили проект «Туманган». Когда я работал в Ниигате судовым агентом, одной рукой я участвовал в «спайке» проектов по развитию порта Зарубино. Всемирный банк был готов потратить на это деньги, чтобы пол-Приморья кормилось просто на одном тупом транзите. Но приехала Москва, сказала: ага, пахнет деньгами, так-так-так, этих снимаем, своих ставим… Началась суета, банк отполз, японцы сказали — нам в таком раскладе уже неинтересно, и все покрылось плесенью. С автомобилями — точно так же. Не знаю, чем это закончится. Лучше бы вас послушал — что вы здесь об этом думаете. Если бы они еще предлагали что-то взамен… А так начнут китайцы продавать свои машины, скорее всего.

— В интервью vl.ru вы сравнили Россию с «Титаником», который скоро встретит свой айсберг. Можете расшифровать этот образ?

— Этот образ возник у меня перед глазами, когда я в январе, еще до землетрясения, уезжал из Ниигаты во Владивосток. Печально было смотреть, как на всем японском побережье, обращенном к России, остался только один аэропорт, откуда можно улететь в Россию. Отделений российских авиакомпаний нет в помине. Надо сначала позвонить по телефону, потом тебя поведут в какой-то закуточек около туалета, где с ноутбука маленький испуганный японец распечатает билет на принтере… И все это можно вот сейчас отсоединить и убежать!

А зачем мы им нужны? Это сейчас наши повезли туда МЧС, но и то — из телесюжетов вырезали эту сценку, как эмчеэсовские ребята приехали, стоят такие растерянные и говорят: нам здесь нечего делать! Кто мог — убежал, кого могли — спасли, японцы сами уже все разгребли… Мы никак им не нужны, ни в каком качестве — в том и беда.

Источник: Новая газета во Владивостоке

32 thoughts on “Дмитрий Коваленин: Мураками — это лечащий врач

  1. Очень и нтересное интервью. Прочла с большим удовольствием…рекомендую!

  2. RETUZZI

    Прочитал и как-то грустно стало….. В студенчесое время Коваленин был для нас таким же мифическим героем как сам Мураками. Настоящим Переводчиком, каким мы все хотели быть.Покупая современную японскую литературу всегда проверяли кто переводил — важен был не столько зачастую незнакомый автор, сколько имя Коваленина — если он первёл, значит отобрал из множества эту книгу, чтобы познакомить русскому читателю….А оказывается всё так же как у всех — «железяки» из Тоямы, полубандюги…Не бережё страна своих лучших людей — и преподавать предлагают Лагутенко поэтому…..

  3. Коваленин был, есть и будет настоящим Переводчиком…а то, что он занимается переводами Мураками не в тепличных, кабинетных условиях, так это только добавляет им ценности…Комфортное существование, к сожалению, далеко не всегда способствует творчеству…

  4. Японский центр

    Не могу не согласиться с Мариной, но и комментарий Ретуцци мне понятен, я имею в виду эмциональную составляющую. А то, что без настоящей жизни нет правды в искусстве — тут все верно, не знай Дмитрий почем фунт японского лиха, ничего бы не перевел.

  5. Екатерина

    В свое время была на творческой встрече с Дм. Ковалениным в Хабаровске. Организаторы устроили конкурс по биографии Мураками. Помню еще тогда выиграла футболку с фото Мураками и получила автограф от Дмитрия Коваленина на блокноте, в котором впоследствии начала изучать японский язык. Благодаря таким людям у меня привилась любовь к японской культуре. Сочинять хокку -мое хобби. Спасибо Вам!!!

  6. RETUZZI

    да, пожалуй, вы правы…. Остаётся ждать публикации романа!

  7. Олеся

    Сестра на днях принесла двухтомник Мураками, я решила полистать, смотрю: переводчик Дмитри

  8. RETUZZI said:
    Прочитал и как-то грустно стало….. В студенчесое время Коваленин был для нас таким же мифическим героем как сам Мураками. Настоящим Переводчиком, каким мы все хотели быть.Покупая современную японскую литературу всегда проверяли кто переводил — важен был не столько зачастую незнакомый автор, сколько имя Коваленина — если он первёл, значит отобрал из множества эту книгу, чтобы познакомить русскому читателю….А оказывается всё так же как у всех — «железяки» из Тоямы, полубандюги…Не бережё страна своих лучших людей — и преподавать предлагают Лагутенко поэтому…..
    at 17:04 on Апрель, 8, 2011
    [Comment imported from blog]

  9. RETUZZI said:
    Прочитал и как-то грустно стало….. В студенчесое время Коваленин был для нас таким же мифическим героем как сам Мураками. Настоящим Переводчиком, каким мы все хотели быть.Покупая современную японскую литературу всегда проверяли кто переводил — важен был не столько зачастую незнакомый автор, сколько имя Коваленина — если он первёл, значит отобрал из множества эту книгу, чтобы познакомить русскому читателю….А оказывается всё так же как у всех — «железяки» из Тоямы, полубандюги…Не бережё страна своих лучших людей — и преподавать предлагают Лагутенко поэтому…..
    at 17:04 on Апрель, 8, 2011
    [Comment imported from blog]

  10. Marina Kovalchuk said:
    Коваленин был, есть и будет настоящим Переводчиком…а то, что он занимается переводами Мураками не в тепличных, кабинетных условиях, так это только добавляет им ценности…Комфортное существование, к сожалению, далеко не всегда способствует творчеству…
    at 04:04 on Апрель, 9, 2011
    [Comment imported from blog]

  11. Marina Kovalchuk said:
    Коваленин был, есть и будет настоящим Переводчиком…а то, что он занимается переводами Мураками не в тепличных, кабинетных условиях, так это только добавляет им ценности…Комфортное существование, к сожалению, далеко не всегда способствует творчеству…
    at 04:04 on Апрель, 9, 2011
    [Comment imported from blog]

  12. Японский центр said:
    Не могу не согласиться с Мариной, но и комментарий Ретуцци мне понятен, я имею в виду эмциональную составляющую. А то, что без настоящей жизни нет правды в искусстве — тут все верно, не знай Дмитрий почем фунт японского лиха, ничего бы не перевел.
    at 08:04 on Апрель, 9, 2011
    [Comment imported from blog]

  13. Японский центр said:
    Не могу не согласиться с Мариной, но и комментарий Ретуцци мне понятен, я имею в виду эмциональную составляющую. А то, что без настоящей жизни нет правды в искусстве — тут все верно, не знай Дмитрий почем фунт японского лиха, ничего бы не перевел.
    at 08:04 on Апрель, 9, 2011
    [Comment imported from blog]

  14. Екатерина said:
    В свое время была на творческой встрече с Дм. Ковалениным в Хабаровске. Организаторы устроили конкурс по биографии Мураками. Помню еще тогда выиграла футболку с фото Мураками и получила автограф от Дмитрия Коваленина на блокноте, в котором впоследствии начала изучать японский язык. Благодаря таким людям у меня привилась любовь к японской культуре. Сочинять хокку -мое хобби. Спасибо Вам!!!
    at 11:04 on Апрель, 9, 2011
    [Comment imported from blog]

  15. Екатерина said:
    В свое время была на творческой встрече с Дм. Ковалениным в Хабаровске. Организаторы устроили конкурс по биографии Мураками. Помню еще тогда выиграла футболку с фото Мураками и получила автограф от Дмитрия Коваленина на блокноте, в котором впоследствии начала изучать японский язык. Благодаря таким людям у меня привилась любовь к японской культуре. Сочинять хокку -мое хобби. Спасибо Вам!!!
    at 11:04 on Апрель, 9, 2011
    [Comment imported from blog]

  16. ))))) Не могу заставить себя читать Мураками, может быть Дмитрию именно это во мне не нравится, подсознательно? А то я думаю, чего это он ко мне так относится? Вон в чем дело)))))

  17. ))))) Не могу заставить себя читать Мураками, может быть Дмитрию именно это во мне не нравится, подсознательно? А то я думаю, чего это он ко мне так относится? Вон в чем дело)))))

  18. ))))) Не могу заставить себя читать Мураками, может быть Дмитрию именно это во мне не нравится, подсознательно? А то я думаю, чего это он ко мне так относится? Вон в чем дело)))))

  19. ЛПШ

    Ни когда не пишу комментарии, время жалко. Но поблагодарить человека, который создал во мне любовь к Мураками — очень хочется.
    Спасибо!

Добавить комментарий