АЛЕКСАНДР ДОЛИН О ЯПОНСКОЙ ПОЭЗИИ: БЕСЕДА ПЕРВАЯ

Дорогие читатели, представляем вашему вниманию первую беседу с очень известным среди японоведов специалистом по японской литературе Долиным Александром Аркадьевичем[i] Возможность поговорить с профессионалом такого уровня – огромная удача для всех нас. В эпоху интернета расстояние – не преграда, диалог возможен на любом расстоянии, но случай с Александром Аркадьевичем уникален для нас – сэнсэй находится очень близко – в префектуре Акита! Мы очень надеемся на продолжение бесед с сэнсэем не только в виртуальном пространстве, но и при непосредственной встрече во Владивостоке.

P1000908-1 Александр Аркадьевич, мы с Вами познакомились благодаря конкурсу хайку, который проводился в городе Акита в честь 20-летия побратимских отношений с Владивостоком Как Вы думаете, почему в России так популярна японская поэзия? Почему так много людей пишут хайку и в Японии, и в России? Чем привлекает нас эта краткая форма? Не находимся ли мы в плену иллюзии кажущейся легкости сочинения хайку?

Я читал достаточно много русских хайку и выступал в качестве арбитра некоторых конкурсов. Если говорить о хайку как о положительном явлении, которое сближает народы, позволяет прочувствовать японскую эстетику изнутри, то это, безусловно, хорошо. Российские поэты хайку делают свое дело: кто-то из них сочиняет лучше, кто-то хуже, но все они способствуют распространению эстетики хайку, условно говоря, стремятся приобщиться к прекрасному. То же самое относится и ко всем остальным зарубежным любителям хайку. В целом отрадная тенденция, но если мы посмотрим на хайкуманию чисто профессионально, то увидим, что и хорошего здесь не столь уж много, потому что это практически трансплантация оригинальной, эндогенной поэтической традиции на совершенно чуждую почву и во многих случаях – попытка подменить грандиозную традицию российской (или, например, французской) поэзии импортным «концентратом». То есть как бы заменить российскую (или французскую) кухню баночками японской лапши.

Предположим, и такое возможно. В истории литературы есть немало примеров, когда какие-то жанры переходили из одной страны в другую, особенно это относится к литературным стилям. Допустим, романтизм распространился по всему западному миру и в той или иной степени везде был неплохо интерпретирован. Но хайку — продукт чужеродной культуры, который для западного мира никогда своим не станет. К тому же произрастающий из иной, мало знакомой западному интеллигенту традиции.

Тут надо сначала взглянуть на процесс изнутри, то есть понять, что происходит в самой Японии. Там тоже за последние полвека с небольшим произошла удивительная трансформация – от классического, профессионального сочинительства в жанре хайку к тотальной демократизации поэзии. Хайку, как и танка, еще до второй мировой войны, по сути дела, оставались элитарным ремеслом. Хотя этим занимались уже сотни людей, а, может быть, и тысячи, но существовал определенный круг мастеров, чьи сочинения явно отличались по всем показателям от любительских опусов. Вот они как раз и составили тот костяк обновленной поэзии хайку и танка жанров, которые в начале 20 века были очень популярны. Но то была профессиональная поэзия. Существовало достаточно жесткое деление на профессиональную и любительскую поэзию. Были мастера и любители – вот, что надо подчеркнуть.

После войны деление стало быстро исчезать, оно стало стираться как в области хайку так и в области танка, — что удивительно, потому что танка вообще гораздо более сложная поэтическая форма. Такова была культурная политика демократической Японии: стирание граней. В первые послевоенные годы и далее в 50 е гг. в Японии возникло движение за демократизацию поэзии, особенно традиционалистских жанров. Многие старые мастера возглавили кружки любителей, чтобы приобщить максимальное количество людей к вершинам японской культуры. Сей феномен связан еще и с тем, если посмотреть глубже, что страна находилась в состоянии глубокого культурного шока и депрессии после поражения в войне. Чтобы поднять общественную мораль, использовались все средства, а отечественные литература и искусство служили источником духовных сил для строительства новой Японии на руинах старой.

Мастера традиционной поэзии таким образом самореализовывались и старались внести свой вклад в дело возрождения нации. Мастера, допустим, воинских искусств, со своей стороны, тоже стали открывать свои школы по всей Японии, чего раньше они не делали. Существовали только школы будо закрытого типа. А когда был снят запрет американской оккупационной администрации на школы боевых искусств, в 50-е годы они расцвели буйным цветом по всей стране и стали предметом экспорта. То же самое по сути произошло и с поэзией хайку.

Хайку оказались самым доступным для масс видом литературного мастерства. Конечно, мы говорим о чисто внешней стороне хайку. Собственно, то была специфическая разновидность литературного мастерства в демократизованном и отчасти вульгаризованном виде. Его, пожалуй и нельзя уже назвать мастерством в высоком смысле слова – скорее приятным и полезным времяпрепровождением, которое позволяло тысячам и сотням тысяч людей чувствовать себя приобщенными к культуре. Что уже отнюдь не мало и, объективно говоря, очень полезно. Но субъективно говоря, здесь было очень много издержек, потому что были размыты все критерии оценки хайку. Не каждый маляр может стать художником. Когда на одну доску ставятся сочинения престарелого мэтра и молодой швеи-мотористки, о критериях говорить уже не приходится.

Как я уже не раз писал в своих статьях, то, что мы сейчас имеем в Японии и в области хайку и в обаласти танка — это колоссальное количество авторов (исчисляемое сотнями тысяч), а также печатных органов: журналов, журнальчиков, альманахов – при практически полном отсутствии настоящих общепризнанных мастеров. Мы не можем назвать ни одного имени действительно выдающегося поэта хайку за последние лет сорок.

Традиционалистские жанры поэзии нивелировались: они распространились вширь и практически растворили в себе все, что было высоко профессионального. Старые мастера умерли, а новые, если они есть, уже не подлежат выявлению. Полное отсутствие критериев — уже ушла традиция какой бы то ни было критики. Сейчас любые кем бы то ни было написанные произведения якобы в жанре хайку, а также отчасти танка принимаются как позитивное явление. Арбитры — на их вкус, такой же любительский, — могут выявить что-то лучшее на конкурсах, но априори считается, что все авторы хороши и все равны в творчестве. Конкурсы проводятся регулярно. Эдакая массовизация хайку без границ, что и происходит как в Японии, так и за рубежом. Все это относится и к России, но в России увлечение хайку носит еще более странный характер, потому что здесь в Японии, по крайней мере, довольно часто, люди, вовлеченные в процесс, интересуются историей хайку, читают классические антологии. При этом они, правда, никогда не берут в руки ни танка, ни японские стихи новых форм, ни, тем более, европейскую поэзию. Есть и такие, которые вообще ничего такого не читают, а если и читают, то не понимают. Во времена Басё японская поэзия хайку, а также, разумеется, и танка была цеховым искусством. Всё в Японии было цеховым искусством. Вне школы невозможно было стать ни поэтом, ни художником, ни мастером икебаны. Надо было потратить много лет на обучение. Об этом стоит вспомнить, когда мы видим, каким способом сегодня обучают сложению хайку. Приходит человек и говорит, мол, сделайте так и вот так: схема 5-7-5 слогов, добавить сезонное слово и восклицательную частицу. Вот и готово. И в детском саду так могут сделать, и студенты так могут сделать, и рабочие на фабрике. И у них, вроде бы, получится хайку. Возникает вопрос: чему же тогда учил Басё столько лет? И его ближайшие ученики? Им нечего было делать? Дурью маялись? Если правила сложения хайку можно объяснить за полчаса, то о чем разговор? Но разница все-таки есть, и большая разница.

Разница измеряется годами погружения в предмет и, соответственно, пониманием внутренних слоев, заложенных в хайку. В средние века человек, который брался за сочинение хайку, должен был получить достаточно фундаментальное образование, которое включало знание классики, как китайской так и японской, а уже далее в процессе обучения оттачивались сначала элементарные знания, а потом мастерство. В основном пытались постигнуть, как довести степень аллюзивности, суггестивности хайку до высочайшего предела, пользуясь всем наследием классики и китайской и японской. Без наследия японской и китайской классики и понимания основ дзэнской эстетики формальные рекомендации не работают. Внешне можно было соблюсти форму, но такое «произведение» не считалось хайку.

Допустим, какой-нибудь дилетант, берется нарисовать картинку хайга. У него в итоге получится какой-то примитивный человечек. А у Кобаяси Исса получится дзэнский образ. Искусство рисунка тушью хайга вообще построено до какой-то степени на примитивизме, но это осмысленный примитивизм. И мастера хайку, во всяком случае большинство из них — тот же Басё или Бусон (который был в первую очередь великим художником), или Исса — они писали хайку и одновременно создавали хайга. Хайга служили иллюстрациями их образа мышления, их эстетики в целом – ментальным скетчем. Допустим, главным были хайку, но хайга были вспомогательным средством (а иногда наоборот), и, глядя на их картины хайга, мы можем понять, чем для них были хайку. За несколькими штрихами мы действительно видим нечто глубинное, великое, встающее из малого. Несколько штрихов, передающих сущность образа. И в этом была вся хитрость!

С другой стороны, всегда существовала аксиома: достигнуть состояния мастера очень трудно. Надо для этого работать и не только сочинять хайку, но, может быть, заниматься самыми разными сюгё – всевозможными видами буддистской схимы. Что типично для японской или китайской поэзии, неотделимо от неё. Без такой духовной практики хорошо не получается. Испытания, чаще всего принимаемые добровольно, укрепляли, закаляли дух и позволяли прочувствовать по-настоящему связь с природой и мирозданием. Без чего современным поэтам едва ли возможно создать что-то стоящее. Современные поэты знают, что это было важным компонентом поэтического матерства, но что они делают? Вместо того, чтобы пожить в горах полгода или отправиться пешком в странствия «По тропинкам Севера», они идут на прогулку по парку…

Почему так много людей в России увлекается поэзией хайку? Можно сказать, что это действительно легкий как для читателя, так и для сочинителя, поэтический жанр, потому что зарубежный, не знающий японского языка сочинитель, поневоле просто как бы игнорирует все то, что лежало в фундаменте классических хайку. Максимум, что способен сделать современный поклонник хайку, — почитать сборник Басё в переводах Веры Марковой.

Вот весьма мною уважаемый Юрий Норштейн прочитал и даже запомнил несколько хайку оттуда. И создал на основе переводного случайного трехстишия замечательный образ Басё. Но то, что знал и чувствовал японский поэт, остается для зарубежного читателя за кадром. Остается голая форма, внешнее значение, что называется face value. Ведь то, что сложение настоящих хайку основано на десятилетиях изучения японской и китайской поэзии, и там заложены ассоциации с тем-то и тем-то, — даже если упомянуть сей факт в примечании, все равно никому ничего не скажет. Такое надо изначально знать и чувствовать. Читатель средневековый был читатель интерактивный, то есть он всё знал, чувствовал и воспринимал, все суггестивные посылки мастера отлично понимал. Между тем современный читатель даже в Японии не всё воспринимает, а зарубежный тем более. Так что, если среденевековые хайку можно сравнить с авторскими рисунками, отражающими самую суть индивидуальности со всем ее интеллектуальным и духовным потенциалом, то современные чаще всего напрашиваются на сравнение со снимками, сделанными цифрвым аппаратом-«мыльницей».

И вот хайку естественным образом постепенно превратились в набор таких симпатичных, совершенно непритязательных миниатюр, словесных картинок с импрессионистким оттенком. Недаром они распространились не только среди взрослых, но и среди маленьких детей. Сложению хайку обучают в некоторых школах. Во Франции и в Америке есть такие экспериментальные школы. Недурно, по-своему развивает образное мышление, но ведь явно это не то, чем занимался Басё, а у нас разницу никто не хочет видеть и понимать.

К сожалению, сейчас, если говорить именно о России, для поэзии наступили не лучшие вообще времена, и хайку здесь не исключение по той простой причине, что настало время графоманов. Интернет открыл всем желающим прямой доступ к поэзии – и налетели тучи графоманов, сотни тысяч. В Японии количество поэтов приближается, по чьим-то подсчётам, к полумиллиону. В России, думаю, их не меньше. И тут встает резонный вопрос, кого считать поэтом. Если каждого пишущего чуть-чуть в рифму мы будем считать поэтом…Коль скоро речь идет о настоящем мастерстве, как это понималось, например, в эпоху Серебряного века, да и позже, то таких найдется крайне мало. Их можно в России перечесть по пальцам. Но и они тоже, к сожалению, расстворяются в общей массе, их не видно, почти совсем не видно.

С хайку всё ещё хуже, потому что там уж и вовсе никто не может определить, что хорошо, что плохо. Но у меня есть некий критерий. Я об этом говорил и писал неоднократно. Высказывался я, правда, в основном, в связи с переводами японской поэзии, а не с любительскими сочинениями. Эта тема немножко отдельная: как следует и как не следует переводить японские стихи. Вообще их очень мало переводят. Людей, которые занимаются этим профессионально на сегодняшний день человека «полтора», ну да и раньше было два, от силы три. Были Вера Николаевна Маркова и Анна Евгеньевна Глускина, пока еще есть Татьяна Делюсина, Татьяна Бреславец и я, хотя я живу не в России. Больше никого не видно. А те десятки книжечек японской поэзии, которые выходят во множестве издательств – всего лишь перетасовки колоды старых переводов. Чисто коммерческие издания. Причем есть совершенно умопомрачительные примеры. Есть такой Владимир Бутромеев, который создал колоссальнейшую серию разных шедевров не только японской, но вообще мировой литературы, выпуская их под своей редакцией в богатейших подарочных изданиях.

Откуда он берет материал? Он «раскапывает гробницы» — берет переводы, созданные до революции, а их было очень много и среди них были далеко не худшие. В том числе и японские. Он уже выпустил три-четыре большущих сборника японской поэзии, не упоминая по сути никаких переводчиков, но ставя гриф «под редакцией В. Бутромеева». И книги пошли гулять по рынку как подарочные издания. В общем, таких примеров полно.

Есть совершеннейшие халтурщики, которые берут переводы Веры Марковой и перелагают своим языком. Или берут плохие английские переводы Басё и делают вообще ужасающие переводы на русский. Сейчас и в издательствах, к сожалению, нет никаких оценочных критериев: что приносят им, то и выпускают, ничтоже сумняшеся, руководствуясь конъюнктурой рынка. Стирание граней и ликвидация любых объективных критериев в искусстве – страшная чума 21 века, которая поразила и поэзию. А японские традиционные жанры, особенно хайку, пали первой жертвой.

Подчеркиваю, что любительские хайку — это по-своему даже очень недурно, поскольку развивает эстетический вкус. Но если уж очень людям хочется песен, то пусть пробуют и другие поэтические жанры. У меня есть критерии, повторюсь, и есть четкое понимание, как надо и как не надо делать переводы японской поэзии. Основной критерий до смешного прост: надо быть профессиональным поэтом. Это общепризнанный критерий во всей великолепной российской школе поэтического перевода с любых иностранных языков. Сначала надо стать мастером, обучиться, и тогда… Абсолютно как в музыке, — вы же не можете сесть за рояль и сыграть сразу фугу, даже менуэт не сможете. Почему-то те, кто берется за сочинение хайку или за перевод, не понимают столь простой истины. Иллюзия легкости…

Напиши сначала несколько сонетов, напиши в другом жанре, покажи, что ты мастер, пройди класс обучения. Если ты можешь всё, тогда берись за хайку. Если ты можешь написать сонет, то можешь написать и хайку — больших сомнений нет. А вот если ты ничего не можешь, кроме хайку, то не стоит этим заниматься, по крайней мере в России, стране великих и неумирающих поэтических традиций.

В Японии — тут другое дело. Это их литература – им и решать, что с ней делать. Но в России, да и в других странах Запада только поэты имеют право осваивать хайку. Вот такой простейший критерий, который самоочевиден. Правомерность такого утверждения никто не возьмется отрицать, но увы, Капитан Очевидность в России не работает. В западных странах поэзия в ее классическом выражении, с рифмой и ритмом, давно ушла, там так уже не пишут. Там пишут в основном верлибры, и тоже стирают грани, как могут, но в России до нынешнего времени есть поэты, которые замечательно пишут классические стихи. В России поэтическая традиция еще жива, и будет жаль, если она умрет, раздавленная пластами любительских хайку.

Мне бы хотелось, чтобы люди, которые пишут хайку, понимали, что это не совсем хайку в изначальном японском значении термина и не совсем поэзия, а скорее нечто иное. Кстати, если мы возьмем хайку в чисто японском контексте, здесь хайку никогда не считались поэзией в чистом виде. Слово сика 詩歌 означает поэзия, но в эту категорию хайку не входит. То есть хайку, конечно, близки к поэзии, но на самом деле это другой вид литературного творчества. Возможно, так считается потому, что слишком велики отличия хайку от прочих поэтических жанров: нет сложных ритмических ходов, которые есть в танка и других жанрах. Не будем забывать, что до середины ХХ в. Япония была билингвистической страной — китайский стих шел наравне с чисто японским жанром, и настоящая поэзия была заключена в канси 漢詩или танка短歌, а хайку подразумевало нечто иное — искусство словесного скетча.

Хайдзин и сегодня, безусловно, литератор, но не совсем поэт (хотя мы условно сохраняем за ним это звание), если он пишет только хайку и не может написать, например, канси, стихи на китайском. Хайку и канси многие в средневековье пытались совмещать. Да и в новое время тоже. Например, прекрасный романист Нацумэ Сосэки был известным и неплохим поэтом хайку, а кроме того, отличным поэтом канси. Даже Акутагава писал хайку, не считая себя при этом поэтом….

О работе Юрии Норштейна

Юрий Норштейн создал прекрасную иллюстрацию к хайку, которая мне очень понравилась. Это гениальная работа Жаль только, что она очень короткая, и, кроме того, жаль, что фильм действительно основан на одном стишке. Можно было бы сделать потрясающий мультфильм по всей биографии Басё, дух которого замечательный мультипликатор интуитивно глубоко прочувствовал.

Мне кажется, глобалистский проект с участием целого отряда разноплеменных авторов, в котором участвовал Норштейн, мог вообще уничтожить японскую суть хайку, но этого в данном отдельном случае не произошло, несмотря на то, что он не мог прочитать оригинал. Работ других участников я просто не видел.

Не вполне понятно, зачем к Басё пристегнут Тикусай — ведь такого действительно никак не могло быть, и персонаж как бы притянут за уши. Нестандартный ход, допустим. Лучше был бы просто безымянный путник. Но может быть, не в этом главное… Перед нами работа гения, но сделанная на чуждом материале, как бы он ни говорил что работал на японском материале «с проникновением».

В таких случаях, в идеале, надо начитывать горы материала, и то хорошо вряд ли получится – как в западных фильмах на российские темы. Или надо здесь долго жить. Я начал писать свои стихи, в которых очень сильна японская нота, хоть они и совсем не «японские», прожив около двадцати лет в этой стране. По прошествии времени я почувствовал тягу к тому чтобы писать так, потому что воспринимаю всё изнутри, — смотрю на вещи глазами человека, давно живущего здесь.

А живу я здесь, в Аките, последние девять лет в условиях до смешного приближенных к тем, что окружало поэтов-странников, только в более комфортабельных и осовремененных. Я естественным способом впитываю все, что меня окружает в течение этих лет: смена сезонов, флора и фауна, насекомые, которые поют так же, как описано в хайку старых мастеров. Вот что исподволь напитало меня «японской» эстетикой. Глобализация поэтических и прочих культурных проектов заканчивалась, как правило, всегда плачевно. Я считаю, что в каждой культуре люди должны делать что-то свое, особенное и неповторимое. В том и будет заключаться их вклад в культуру общечеловеческую.


[i] Долин А.А. (1949 г.р.) — известный российский писатель, поэт, публицист, литературовед и ведущий переводчик японской классической литературы, в частности, поэзии. Доктор литературы (бунгаку хакасэ), член Союза писателей России, член Гильдии Мастера перевода. С 1990 г. живет и работает в Японии. С 1992 г. Профессор сравнительного литературоведения Токийского университета иностранных языков, с 2004 г. профессор японской литературы и сравнительной культурологии Международного университета Акита. Член правления Всеяпонского Межуниверситетского научно-иследовательского центра Институт Национальной литературы, почетный президент межуниверситетской российской Интеллект-академии «Югэн», член ряда международных научных обществ. Лауреат премии Всеяпонской ассоциации художественного перевода «Выдающийся вклад в культуру» (1995).

Его перу принадлежит около сорока книг, выходивших на русском, английском, немецком и японском языке, в том числе «История новой и новейшей японской поэзии» в четырех томах, «Кэмпо — истоки воинских искусств», «Пророк в своем отечестве – профетические, мессианские, эсхатологические мотивы в русской поэзии и общественной мысли», и другие научные монографии. Автор серийных публикаций по вопросам культуры в центральной японской прессе. Многочисленные сборники и антологии в переводах А.Долина представили российскому читателю обширную панораму жанров и форм японской поэзии с древности до наших дней. Публиковал также авторские стихи и прозу.

Похожие записи:

  • БЕСЕДЫ С АЛЕКСАНДРОМ ДОЛИНЫМ: ЯПОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА НОВОГО ВРЕМЕНИ
    ноября, 19, 2012 | ИнтервьюЛитература |
    Александр Аркадьевич Долин — российский японист, поэт, переводчик, литературовед, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей России, лауреат премии Всеяпонской ассоциации художественного перевода “Выдающийся вклад в культуру” (1995) за перевод антологии Х века “Кокинвакасю — старые и новые песни Японии”.
    В сентябре 2012 г. Аките во время торжественного собрания по поводу подведения итогов конкурса хайку,
  • БЕСЕДЫ С АЛЕКСАНДРОМ ДОЛИНЫМ: ЖЕНСКАЯ ПОЭЗИЯ ЯПОНИИ
    января, 6, 2013 | ИнтервьюЛитература |
    Александр Аркадьевич Долин — российский японист, поэт, переводчик, литературовед, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей России, лауреат премии Всеяпонской ассоциации художественного перевода “Выдающийся вклад в культуру” (1995) за перевод антологии Х века “Кокинвакасю — старые и новые песни Японии”.
    Уважаемый Александр Аркадьевич, существует ли женская поэзия?
    В Японии было очень много поэтесс, особенно в период раннего
  • РУССКО-ЯПОНСКИЙ КОНКУРС ХАЙКУ
    марта, 12, 2012 | Литература |
    Дорогие друзья! Префектура Акита и город Акита — побратим Владивостока – приглашают вас принять участие в российско-японском конкурсе хайку с 5 по 25 мая 2012 г. Тема конкурса: МОРЕ. Заявку с указанием информации об авторе и стихотворением необходимо направить с 5 по 25 мая (до 14:00 по японскому времени) по электронным адресам: shhiruta@nifty.com (г-н
  • Общие положения Национального фестиваля культуры и Международного конкурса хайку 2014 года
    марта, 4, 2014 | ЛитератураПобратимы |
       В марте 2010 г. префектуру Акита и Приморский край связали крепкие дружественные связи. В соответствие с соглашением о дружбе между префектурой и краем от сентября 2011 г. проводились мероприятия культурного обмена в г. Владивостоке: уроки хайку, мастер-класс по сочинению хайку, лекции о хайку, сам конкурс сочинения хайку.
    В 2014 г. одновременно с проведением в
  • «ИЧИ ГО ИЧИ Э» — ЦЕННОСТЬ КАЖДОЙ ВСТРЕЧИ!
    декабря, 6, 2011 | Чайная церемония |
    Наш Клуб осваивает для себя такую новую форму существования как творческие встречи, практикуясь в проведении чайной церемонии для гостей, которых мы видим в первый раз, оттачивая усвоенные в теории правила гостеприимства, одновременно расширяя свой кругозор. Как это с нами случилось, например, 1 октября, когда наш Клуб посетил поэт, мастер хайку г-н ХИРУТА Хидэнори из г.

25 thoughts on “АЛЕКСАНДР ДОЛИН О ЯПОНСКОЙ ПОЭЗИИ: БЕСЕДА ПЕРВАЯ

  1. Елена Г

    Поэтому у меня хайку не получилось- как я не пыталась..Это действительно — чужеродное…Но я могу читать и изумляться работам настоящих мастеров..Cовершенно справедливо заметил господин Долин, что хайку не отделимы от рисунка- придают какой то особый вкус, смысл и мироощущение, которого я не понимаю-но восторгаюсь : )

  2. Аня

    Спасибо за интересное интервью! Я долго «учила» японскую литературу в университетах, но для меня это было бессвязное нагромождения похожих имён и строчек, ничего в памяти не осталось.
    Лекторы обычно говорили нечто, что казалось мне голословными утверждениями и слепым поклонением, причём сами они были оторваны от японской действительности.
    Только объяснения Александра Аркадьевича проясняют картину и расставляют всё на свои места.

  3. Japan Center

    А у нам повезло, у нас литературу Японии преподавала Т.И. Бреславец, вот она нам в мозг вложила всё то, о чём говорит А.А. Долин, до сочинительства дело не дошло, но понять суггестию (это, кстати, было нашим любимым словом) мы были в состоянии — спасибо Татьяне Иосифовне!!!

  4. Анатолий Ильц

    Был последний конкурс хайку во Владивостоке, где победили «крошки-рыбаки на скатерти зимы» ( метафорический ужас сплошной. Японцы проводили. Метафора во главе угла.
    Профанация жанра и размыв критериев столь удручающи что даже конкурсом хайку сложно назвать.

  5. Елена

    Здравствуйте уважаемый Александр Аркадьевич, здравствуйте ув.любители японской культуры.

    Статья очень интересная, есть о чем подумать…
    и поговорить…
    Спасибо Вам!

    Пока же хочется более уважительно озвучить здесь победителя последнего русско-японского конкурса хайку «Море»:

    Гран-При конкурса с русской стороны получила Ольга Сумарокова за хайку

    Сибирская зима
    накрыла белой скатертью залив
    Вдали — крошки-рыбаки:

    А кстати, 29 сентября 2012 года в Японском центре во Владивостоке состоялся поэтический турнир по теме «Море», посвященный 20-летию побратимских отношений городов Акита и Владивосток.

    И итоги таковы:

    ~ 1 место

    Жду у залива…
    Но нежность пальцев хрупких
    ветру достается

    Елена, /Мицунари-но Масё/

    ~~ 2 место

    Темнеет море
    Светлы от слез янтарных
    глаза у сосен

    Елена, / Мицунари-но Масё/

    ~~~ 3 место
    когда растают
    все льды седого моря
    где спрячу беды?!

    Андрей Соболев, Санкт-Петербург

    Хотелось бы услышать всё-таки мнение Александра Аркадьевича, как специалиста по классической и современной поэзии, об этом….

  6. Елена

    А вообще. хочется сказать, что статья. в лучших японских традициях, оставляет послечувствование продолжения интересного разговора.
    Беседа первая.
    Такое немного суровое,. но очень объективное вступление, о дальних и ближних поэтических берегах, о процессах демократизации в японской поэзии, вплоть до современности, и соответсвенно, об отражении этого в русскойА «околопоэтической» среде.
    Уважаемый А лександр Аркадьевич,возможно, Вам не очень весело наблюдать такое «второе пришествие японского символизма» на русскую землю, но Вы сейчас, как профессионал,поэт и переводчик, также нужны всем жаждущим понимать. читать, и может быть даже, писать хайку и танка на русском языке. как те средневековые мастера-цеховики.
    Очень дорого Ваше живое слово!

    Никто не спорит. русский слог и образ мысли наиболее прекрасен в своей родной поэтической традиции Но людям нравится творить на стыке культур, это как-то вдохновляет и обогащает.
    Ведь КРАСОТА. которая спасет мир, не знает границ.

    Благодарю ещё раз, и жду продолжения…

  7. Иса

    Александр Аркадьевич, здравствуйте!
    Позволю себе задать несколько вопросов.
    В прошлом году Вы были в жюри конкурса МКХ-4. Я читала Ваш отзыв и трехстишия из Вашего выбора.

    А следили ли Вы за МКХ-5, который проходил в этом году? Если «да»- то, как Вам его результаты? Если «нет» — то почему? Основано ли Ваше мнение о русских хайку на результатах МКХ? Либо судите и по каким-то другим сетевым ресурсам, которые посещаете?

    Может в какой-нибудь из бесед Вы упомяните об этом. Спасибо.

  8. Japan Center

    Дорогие друзья, от всей души благодарю вас за отклик к нашей задумке — сделать серию бесед с Александром Аркадьевичем. Мы очень переживали, что конкрус хайку «Море» не тронет наших читателей, но отклик получился замечательный, наводящий на разные мысли, которые совсем нас дальневосточников не радуют, оказалось, что хайку всерьез занимаются больше в западной части России. Очень бы хотелось вести с вами, коллеги, диалог, послушать критику и ваше мнение. Для меня хайку, прежде всего, способ и средство диалога между нашими народами. Остается добавить, что беседу с А.А. Долиным веду я, Ольга Сумарокова 🙂 vladjcof@vtc.ru

  9. Дэв

    На русском языке Доктор литературы означает Бунгаку Кайсэн, однако в западной традиции принято ругать всё Русское. При этом если учесть, что в современном обществе исчезли не только библиотечные материалы — элементарную вечернюю токийскую газету купить негде, о каком просвящении вообще может идти речь если в Москве нет ниодного Японского публицистического Магазина. Все наровят в Японию свалить…

  10. Вячеслав Матвеев

    Очень трезвый и ясный взгляд просветителя в своей области. Критичность Александра Аркадьевича, как он понимает проблемы, не только низводит хайку до массовой штамповки, а вызывает интерес и открывает горизонты, куда двигаться дальше тому, кто зарядился идеей.

    Кстати, Норштейна с удовольствием посмотрел в свое время, и думаю, что после этой статью с неменьшим удовольствием пересмотрю.

    Не знаю откуда, но у меня устойчивая ассоциация хайку с русским лубком. Там конечно есть разница, древние хайку писали личности, а лубок явление коллективного поля. Скорее тут по сути, что это раскрытие некой мизансцены, символического мгновения выхваченного из постоянно меняющейся реальности. И такая же ситуация, лубочного порядка, произошла с европейскими колодами Тарот. Со старых времен до нас дошли единицы, а сейчас их выпускают тысячами авторских вариантов. Так как популярно. И в большинстве случаев, эта «притянутость» к идее Таро, смотрится как вычурный гротеск. Но! Как минимум, каждый из этих авторов прошел свой путь, произвел некую внутреннюю алхимию, вложенную в 21 аркан колоды. Что даже может найдет отзыв у кого-то другого. И если интерес к хайку выведет современника хотя бы в соседний парк со своим фотоаппаратом на мобильном — это уже шаг на пути к самому себе и несомненная ценность для каждого лично.

    Большое спасибо Александру Аркадьевичу и Ольге за интересное интервью!

  11. Ганзи

    Письмо Долину А.А.

    Уважаемый Александр Аркадьевич!

    В соответствии с Вашей классификацией-
    Я -профессиональный любитель:)
    Любитель японской поэзии,
    Любитель переводов японской поэзии,
    Любитель переводить японскую поэзию,
    Любитель писать в классических твердых формах японской поэзии…
    но не впадая в самоуничижение или самовосхваление)),
    перед настоящими профессионалами, скажу так:
    мое мнение при этом, чем больше молока,
    тем лучше сливки.
    В период Серебрянного века кто только стихов не писал, — ленивый,
    Но какие звезды первой величины зажглись!
    Ведь кому-то надо быть и рядовыми небесными светилами, что бы можно было сравнивать на общем фоне
    И чем общий фон ярче,
    Тем более мощным светом
    Должны гореть лучшие.
    Несколько аллегорично,
    Но не так категорично, как Вы говорите в своей Беседе.
    Действительно, сравнивая вековые традиции японской поэзии с нашими годами знакомства и погружения в поэтику японских твердых форм нельзя удержаться от критических замечаний. Не буду спорить.
    Не являясь Поэтом, чисто в силу полученного образования, могу написать и сонет, и канцону, и рубаи, но для меня это будет сумма слогов и рифм, вот как интересно, но поверьте на слово… А вот создавая поэтическую миниатюру в стиле хайку, прошу прощения за такое определение, более интересен процесс создания словом трехмерной формы образа-смысла-звука…
    И за чем, скажите пожалуйста, создавать мне велосипед, если в мировом поэтическом наследии уже живет японская поэтика. Да, она продукт другой культуры, у неё чужие корни, но никогда я не смогу согласиться с тем, что разные культуры никогда не могут взаимопроникаться/дополняться/трансформироваться.
    Да, согласен, на некоторых этапах просто необходима периодическая «борьба за чистоту жанра», в тоже время можно считать, что время все расставит по своим местам, ведь вечны не те книги, которые читают, а те, которые перечитывают.
    すみません, если что не так.

  12. Дэв

    три самурая
    как мало надо сакэ
    для этой беседы

  13. Alexander Dolin

    Дорогие друзья!
    Спасибо за интерес к этой теме и за ваши отзывы. Поверьте, что я никого не хотел обескуражить, а тем более обидеть. Любой вид творчества — будь то сочинение стихов, рисование, лепка или украшение интерьера — заслуживает уважения. Без сомнения, среди российских любителей хайку множество талантливых людей, обладающих подлинным поэтическим даром. Среди японских тоже. Им я от души желаю успехов. Впрочем, и всем остальным .
    Что касается конкретных вопросов, высказанных в комментариях, то позвольте мне их суммировать и дать ответы устно в следующей беседе.

  14. Елена

    ***

    цвет хризантемы
    по синим водам зимним
    к тебе уносит
    а нежность пальцев хрупких
    лишь ветру достается

    Мицунари-но Масё

    Уж сколько лет на серой сетевой стене
    никак не встретится «почтовый ящичек»,
    в который можно письма к Долину
    однажды опустить… чтобы они дошли

    Спасибо. Japan Center!

  15. Александр Вялых

    Хайку для Риммы Лавочкиной
    Александр Белых
    1

    Ночной товарняк
    Промчался сквозь сон —
    Пятьдесят три вагона!

    2
    Сугробы туманов
    На крышах города, между домов…
    Вспыхнул купол церкви…

    3

    По кромке лужи
    Ниточка тополиных семян…
    Воробьиный пир.

    4
    От лужи к луже
    В любовном танце махаоны…
    И я за ними…

    5

    Муравьиная тропа —
    Знает малыш, где искать
    Сладости…

    6
    Муравьишка отпрянул —
    Хлоп-хлоп, пузырится кока-кола
    В пластиковом стакане.

    7
    Внезапный ливень!
    Дорогу ему перебежала кошка
    Зигзагами, между струй…

    8
    Кошачья грация гор…
    Погладить бы рукой, изучить
    Твоей спины рельеф…

    9

    Лапы можжевельника —
    о-го-го объятья,
    о-го-го ложе!

    10

    Через сухое русло
    Не доползла улитка за ночь —
    Пусто в домике её…

    11

    Осенний зной…
    О том, о сём судачим с цикадой
    Под лопухами…

    12
    Жара в тундре —
    Под тенью гриба прикорнул,
    Мошкара докучает…

    13

    Осенние облака –
    Вот откуда рвёт продавец
    Сахарную вату!

    15

    Плохонько одетое,
    И всё же не просит подаяния
    Огородное пугало…

    16

    Нет, своё пугало
    Принаряжу по моде японской—
    Из sekond-hand`а…

    17
    Вырядилось пугало —
    В джинсах с дырявыми коленями
    На танцы бы ему…

    18.
    Осеннее солнце.
    Теперь вот роса поселилась
    В домике улитки…

    19

    Трава заледенела.
    Цыганёнок отогревает ноги
    В коровьей лепёшке…

    20

    Прохудилась кастрюля…
    Что ж, пересажу в неё азалию —
    Будет с кем зимовать!

    21

    Нашествие божьих коровок.
    Милиционер
    Отмахивается жезлом.

    22

    Слушать ветер —
    Забыть о Боге, родине, себе…
    У каждого дерева свой шелест…

    23

    Заливается лаем —
    Не приглянулся терьеру монумент
    Под прелой листвой.

    24

    Лёд хрустит под ногами.
    Грусть мою прихватило морозом,
    Корочку хлеба жую на ходу…

    25
    Вокруг подснежника
    Стареет снег, выпавший третьего дня…
    Мысли всё прежние…

    26

    Ветер в шторах…
    Липой цвет из рук отца
    Вдыхаю спросонья.

    27

    Новая зубная щётка —
    Подарок от Деда Мороза…
    К ней бы зубы ещё…

    28
    Проснулся от тоски.
    Виноград на окне синеет
    В лунном сиянии…

    29

    Бурундук и я —
    Таращимся друг на друга,
    Минуту-другую…

    30
    Пересохло русло.
    Схлынет душа моя, а на дне что —
    Червячки да жучки?..

    31

    На осеннем ветру
    Бабочка — душа бессмертная,
    О чём ты плачешь?

    32
    Дождик дурашливый!
    Приспустил штаны и струйкой худой
    По дороге пыльной…

    33
    Песок на зубах —
    Опять монголы гоняют табуны
    В пустыне Гоби.

    34
    Путём забвенья
    Отлетают голоса сверчков
    По следу ветра…

    35
    Первые заморозки.
    Будто суставы на пальцах
    Хрустят клевера…

    36

    Старая нищенка:
    И накормит, и оденет мусорка,
    Бу-бу-бу-бу-бу…

    37
    Деревенский туалет —
    Снизу поддувает, а приятно…
    Тает первый снежок.

    38
    Струйка пара —
    Мусульманин с чайником
    Шмыгнул в туалет.

    39
    Отхожее место.
    Стариковская радость —
    Посидеть хорошо.

    40
    Запахнув халат,
    Соседка семенит в туалет
    По утреннему снегу…

    41
    Взбаламутил воду,
    А рыбёшки тут как тут,
    И кусают за ноги…

    42

    Телесные хвори —
    Зато унялись душевные печали…
    Вода просветлела…

    43
    Что это с соседом?
    Не должен ему, а нос воротит…
    Дружит с худой молвой…

    44

    Яблоневый сад —
    Отовсюду наступает на него
    Таёжная поросль.

    45
    Надрывно поёт
    Наперекор стуку наковальни
    Осенний сверчок.

    46
    Как светлеет душа
    От болезней! На льдинке
    Дрейфует лучик…

    47
    Зябко воде —
    Поскрипывают тонкие льдинки
    В корнях ивы…

    48
    Если б не ты,
    Мотылёк на паслёне, разве б
    Стоял у навозной кучи!

    49
    Ледяная корочка —
    Мальчик писает на луну,
    Оттаявшую в луже.

  16. Александр Вялых

    Подношение Татьяне Бреславец
    от
    Александра Вялых

    Мацунага Тэйтоку, 1571 — 1653

    Neburasete yashinai-tate E Hana -no Ame

    Цветочные сладости…
    Дайте ему полизать — прикормленный,
    Вырастит здоровеньким!

    Shioruru- wa Nani ka Andzu -no Hana -no Iro

    Они духом пали,
    Что ли? Поблекла краска
    На цветах персика…

    Mina Hito -no Hiru Ne -no tane ya Aki -no Tsuki

    Спят вповалку днём.
    Да от чего ж не спать,
    Коль осенняя луна…

    Kasumi sae madara -ni tatsu yo Tora -no Toshi

    Весенняя дымка —
    И та полосами пошла…
    Ведь год тигра!

    Мацуэ Сигэёри, 1602 — 1680

    Junrei -no Bo bakari yuku Natsu -no Hana

    Рядком идут,
    Одни посохи паломников поверх
    Летних цветов…

    Aki ya Kesa Hitoashi -ni shiru nugui En

    На босу ногу
    Вышел поутру на крыльцо
    И осенило: «Уж осень!»

    Ya shibaraku Hana -ni taishite Kane tsuku koto

    Чуток погоди,
    В колокол не спеши ударять,
    Сакура цветёт!

    Нисияма Соин, 1605 -1682

    Nagamu tote Hana -ni -mo itashi Kubi -no Hone

    Ох шейные позвонки!
    Чуть не вывихнул их — уж так
    Таращился на сакуры…

    oranda -no Moji ka yokotau Ama Tsu Kari

    Гусей вереница —
    Не голландские ли письмена
    Выписывают они в небесах?

    Tsuyu -no Yo ya Banji -no Fumbetsu Okunoin

    О этот росный мир!
    Здесь, в Окуноин всё-всё-всё
    Подвластно разуму…

    Sareba koko ni Danrin -no Ki ari Ume -no Hana

    Коли так, то пусть
    Это будет дерево «Данрин»* —
    Цветы сливы…

    * Данрин — буддийский храм; школа при храме; одна из главных школ в хайку.

    Ясухара Mасаакира (Тэйсицу), 1609 -1673

    Fumaji nao Shi –no Kage udzumu Matsu –no Yuki

    Нет, не наступлю,
    Здесь тень учителя моего слегла,
    Под соснами в снегу!

    Sudzushisa –no Katamari nare ya Yowa –no Tsuki

    Полночная луна!
    Не от этих ли холодов
    Стала ты тверда?

    Kore – wa kore –wa to bakari Hana –no Yoshino-yama

    Ну и дела! Ну и дела!
    Только и скажешь о вишнях,
    В горах Ёсино…

    Ито Синтоку, 1634 — 1698

    yawaraku naru yo -ni shite yowakaradzu Suisen -wa taran Hana -no Wakashu

    Цвет юношества —
    Среди нарциссов этих нежных
    Нет слабейших…

    Fuji -ni soote Sangatsu nanuka yoka kana

    На пару с Фудзи
    Идём с седьмого дня на восьмое
    Третьего месяца…

    Ихара Сайкаку, 1642 — 1693

    Kokoro -koko -ni naki ka nakanu ka Hototogisu

    Сердцем был ли
    Далеко отсюда, или не было
    Самой кукушки?..

    Икэниси Гонсуй, 1649 — 1722

    Go -wa shoo-ni kudzusarete kiku Chidori kana

    Шашки сдвинуты,
    А следом слышатся
    Крики ржанок…

    Koi -wa hanete midzu shidzuka nari Hototogisu

    Выпрыгнет карп,
    И вновь тишина над прудом…
    Выкрик кукушки…

    Мукаи Кёраи, 1651 -1701

    Yuku haru -o Oomi -no Hito -to oshimikeri

    Уходит весна…
    Печалюсь о ней вместе со всеми
    Жителями Ооми…

    Midzuumi -no Midzu masarikeri Satsuki Ame

    Льют летние дожди —
    Вспучились, взбухли воды озера
    На пятом месяце…

    Кониси Райдзан, 1654 — 1716

    Aoshi aoshi Wakana -wa aoshi Yuki -no Hara

    Заснежены поля —
    Там-сям зелены-зелены
    Росточки травы…

    Shira Uo ya sanagara ugoku Midzu -no Iro

    Мелькают белые мальки —
    Будто цвет прозрачной воды
    Приходит в движение…

    Mikaereba samushi Higure -no Yamadzakura

    Бросил взгляд назад:
    Вздрагивает от прохлады вечерней
    Горная сакура…

    O-bugyoo -no Na sae oboedzu Toshi kurenu

    Уж год миновал,
    А как зовут-величают префекта,
    Так и не запомнил…

    Haru -no Yume Ki -no chigawanu -ga Urameshii

    От снов весенних
    Не смутился разум, не помутилось сердце —
    И как прискорбно!

    Iku Aki ka nagusame- kanetsu Haha hitori

    Уж которую осень
    Одинокая матушка моя
    Коротает в грусти…

    Honoka naru Uguisu kikite Rashomon

    Тоненько-тоненько
    Затянул свою песню соловей
    За воротами Расёмон…

    Harusame ya Kotatsu -no soto -e Ashi -o dashi

    Весенние дожди.
    Ноги отодвину поодаль
    От пылающей печи…

    Harusame ya furu to mo shiradzu Ushi -no Me -ni

    О том и не ведает вол,
    Что, отражённый в его зрачках,
    Дождик весенний кропит…

    Морикава Кёрику, 1656 — 1715

    Daimyo -no Nema -ni mo netaru Samusa kana

    Спать привелось
    В опочивальне самого князя —
    Ну и холодища!

    Toodago mo kotsubu -ni narinu Aki -no Kadze

    Колобки рисовые
    И те скукожились на связке —
    Осенний ветер…

    Ume -ga Ka ya Kyaku -no Hana -ni -wa Asagi Wan

    Сливовый аромат?
    В бледно-голубенькую чашу
    Уткнулся гость носом…

    Уэдзима Оницура, 1661 -1738

    Teidzen -ni shiroku saitaru Tsubaki kana

    В садике моём
    Горная камелия расцвела —
    В белое вырядилась…

    Hana chitte mata shidzuka nari Ondzyooji

    Вот опадут цветы,
    Вновь утихомирится всё вокруг
    Храма Ондзёдзи!

    Noki ura -ni Kodzo -no Ka ugoku Momo -no Hana

    Под застрехой
    Вьётся рой комариный вкруг
    Цветов персика.

    Yugure wa Ayu -no Hara miru Kawase kana

    Вечерние сумерки.
    Вижу, как мелькают брюшком форели
    В речном потоке…

    Akebono ya Mugi -no Hadzue -no Haru -no Shimo

    На весеннем рассвете
    Кончики пшеничных ростков
    Прихватило инеем…

    Такараи Кикаку, 1661 — 1707

    Shinjoo -ni Yami -o kanete ya Ume -no Hana

    Сливы цветут…
    Под тяжким сумраком аромата
    Засыпаю в спальне.

    Waga yakko rakka -ni asane yurushikeri

    С утречка приспал
    Слуга мой на опавших лепестках…
    Пришлось простить…

    Echigoya -ni Kinu saku Oto ya Koromogae

    Перемена одежд…
    Трещат щелка у портного
    В лавке Эчигоя…

    Kireretaru Yume -wa Makoto ka Nomi -no Ato

    Искусан блохами…
    Вправду ли, во сне ли
    Меня закололи?

    Хаяно Хадзин, 1677 — 1742

    Sumigama ya Shika -no miteiru Yuukemuri

    Глядит тревожно олень
    На уголь, что в печах обжигают,
    На вечернюю дымку…

    Кага-но Тиэдзё, 1703 — 1775

    Сhoochoo ya Nani -o Yume mite hanedzukai

    Крыльев взмах…
    Что тебе привиделось во сне,
    Поведай,бабочка?

    Тан Тайги, 1709 -1771

    Furimukeba Hi tobosu Seki ya Yuugasumi

    Оглянулся в пути —
    Зажигают огни на заставе.
    В дымке вечерней…

    Hatsugoi ya Tooro -ni yosuru Kao -no Kao

    Первая любовь —
    Влекутся лицо к лицу
    В публичном доме…

    Samidare ya aru Yo Hisoka -ni Matsu -no Tsuki

    Летние дожди.
    Украдкой, ночью, глянула
    Луна из сосен…

    Ne Yo to yuu Hito Kisi -ni ari Natsu -no Tsuki

    Летняя луна.
    На берегу толпится люд
    В «час крысы»…

    Нацумэ Сэйби, 1749 — 1816

    Haya Aki -no Yanagi -o sukasu Asahi kana

    Ранняя осень —
    Сквозь ветви ивы заглянуло
    Утреннее солнце…

    Судзуки Митихо, 1757 — 1819

    Neoki kara Uchiwa torikeri oi-ni-keri

    Спросонья едва,
    Тотчас за веер схватился —
    Повеяло старостью моей…

    Sabishisa ya Hi -o taku Ie -no kakitsuba

    О, одиночество!
    У дома, где зажёг лучину,
    В отсветах синеет ирис…

  17. Александр Вялых

    ЁСА БУСОН

    ЛЕТО

    ***
    Побеги бамбука —
    Тянутся они, сиротливые,
    За изгородью сада…

    ***
    Загодя, алея,
    Заржавели листья клёна,
    Линяют цикады…

    ***
    Как выгибаются
    Оба крылышка цикады—
    Ветер на горе Хиэ…

    ***
    Закуковала кукушка —
    Это ж надо так вульгарно кому-то чихнуть
    В женской половине!

    ***
    Гора Нацуяма —
    Волочится со скрипом
    Лебёдка по склону…

    ***
    Гость ночной, олень,
    В логово моё забрёл на огонёк…
    Забыл он, что ли, что-то?

    ***
    Радугой бы плеснуть —
    Чтобы пионы расцветали ярче
    Всеми окрасками!

    ***
    Днями напролёт
    Выкуриваю комаров
    Пахучим дымом…

    ***
    На спящих по-братски
    Упали лунные блики, просачиваясь
    Сквозь москитную сетку…

    ***
    Короткая ночь —
    Из обмелевшего колодца
    Вычерпываю лепестки персимона…

    ***

    Ворота отворились —
    А вон и владелец сирийских роз
    Под сеткой москитной…

    ***
    Горный чайный домик —
    Суровый мальчик подъедает всухомятку
    Рис на молодом листе…

    ***
    Вычерпываю воду
    Из утлой лодчонки своей — и жалею
    Дожди пятой луны…

    ***
    Морской прилив —
    В дождях над мелководным заливом
    Заплутал светлячок.

    ***
    Какая тишина!
    Детские ножки в сандалиях соломенных,
    Переступили ручей…

    ОСЕНЬ

    ***
    Блеснула молния!
    Волны стеной, внахлёст и навылет,
    Вкруг острова Акицусима…

    ***
    Дни поминовения —
    В постоялом дворе, где заночевал,
    Лезет в голову всякая всячина…

    ***
    Белые хризантемы —
    Ещё не все, ещё остались хризантемы в саду,
    Там, на окраине поля…

    ***
    А постучится невзначай
    В двери хижины моей барсучок,
    Взгрустнём об осени вдвоём…

    ***
    Жалкое поле —
    Ни следов человека, напрочь их смыли
    Воды осенние…

    ***
    Осеннее утречко —
    Сквозь водицу тёпленькой купальни
    Пялюсь на жалкие ноги свои…

    ***
    Свечу затеплил,
    Туда-сюда тягаю то да это одеяло —
    Похолодало ночью…

    ***
    Мальчик-послушник
    Тихонько крадётся из храма
    По листьям дерева «гинко»…

    Горная хижина

    Зачастил
    К цветам «оминаэси» —
    Нарвал букетик жёлтоцветов…

    ***
    Буйвол на поле
    Наткнулся на пугало, ну и
    Вспять поплёлся…

    ***
    А хворый-то наш
    Туда же, уши свои навострил —
    Как ни как пляски!

    ***
    Листья маиса
    Ошеломлены, обласканные
    Осенним ветром!

    ***
    Утренний туман —
    Движутся люди картинно,
    В сновидении будто…

    ***
    Монахи в чёрном —
    Каждый сломал себе по две
    Хризантемы, белых-белых…

    ***
    Осенние сумерки —
    И безрадостные они такие,
    И беспечальные!

    ***
    В старом селении
    Повстречал музыканта слепого —
    Ну и давай состязаться с ним!

    ***
    Кто громче, да звонче —
    Стрекочут навзрыд в травах ночных
    Всякие мушки бескрылые!

    ***
    Рог оленя…
    И мои — куда же схлынули
    Недуги любовные?

    ***
    Вышел из ворот,
    Да не встретил старинного дружка.
    Осенние сумерки…

    ***
    Небесная Река —
    Толпы вельмож ночевали там,
    На станции Кикугава.

    ***
    Шмыгаю носом,
    Одинехонько постукиваю шашечками —
    Холод ночной продирает!

    ***
    Осенняя ночь —
    Старые письмена разбирает
    Монашек из Нара…

    ЗИМА

    ***
    Там, где горы Ёсино,
    Я печальное сердце своё затворил
    В уединении зимнем…

    ***
    У зимней реки —
    Уносит с полей сухоцветы
    И сорные травы…

    ***
    Иней, пороша ли…
    Эх, хорош соевый супчик с утречка
    В доме свиданий!

    ***
    Комочек
    Мышиного помёта, шурша,
    Покатился за фусума…

    ***
    Ни птиц на взморье,
    Ни шелеста листвы деревьев —
    Дождливая ночь…

    ***
    Зимнее купание —
    Уточка отвернулась задом,
    Стряхивая воду с перьев …

    ***

    Храм Дзэнрин —
    В прихожей весело затараторил
    Осенний дождичек!

    ***
    Кличут меня, кличут —
    То ли голос жёнушки, то ли в ночи
    Неугомонны кулики…

    ***
    Подставка для сковороды,
    А на ней примостил «Горную хижину» —
    Зимовьё моё одинокое…

    ***
    Уж ни края бережка —
    Старенькое озерцо переполнено
    Осенними дождями…

    ***
    Жар подзольный —
    Что ты, не сделаю больно тебе,
    Не дрожи, огонёчек!

    ***
    «Какие миленькие
    Веточки над забором соседским!» —
    С того и начался разговор…

    ***
    Чайный мешочек
    Вышвырнул — и тотчас, за ним поспешая,
    Ветви отбросили листья…

    ***
    Иглоукалыванию
    Натаскивается ученик, втыкая иглы
    В тельце трепангов…

    ***
    Далеко-далеко
    Уносит опавшую листву
    И мельничный рокот…

    ***
    Обычно приветливый,
    Мимо прошагал почтальон молодой,
    Зачарованный снегом!

    ***
    Трёхдневный месяц —
    И тот поймался в ловушку
    В пожухлых полях…

    ***
    Дождик осенний,
    Из давешних времён, всё стоит
    Пред глазами моими…

    ***
    Стылая луна —
    Ах, постучал бы в ворота тот,
    Чьи слышу шаги…

    ***
    Чайные цветы —
    Всё ж проторили себе дорожку,
    Обойдя каменья…

    ***
    В дерево вонзил топор
    И диву даюсь — каким ароматом
    Дохнуло в зимней роще!

    ***
    Старуху, немощную,
    Снесли и бросили, в горах… О, этот люд
    В бумажном платье!

    ***
    Луна над рощей —
    Не вспомнит о ней, застуженной,
    Мой соседушка…

    ***
    Закоченел рыбарь —
    От водочки распылалась его
    Белоснежная головушка!

    ВЕСНА

    ***
    Дорога в поле —
    Ещё ни белых, ни алых цветений
    На ветках слив…

    ***
    Вешние воды —
    Аланг-аланг и фиалки
    Промокли насквозь…

  18. Андрей

    Александ Вялых, а что не все антологии опубликовали?
    Целиком бы залепили, а то ведь негде больше почитать 😉

  19. Ганзи

    Александ Вялых, вам отказало во взаимности не только чувство меры.

  20. Александр Долин

    Некоторые Ваши переводы, Александр, я читал и раньше. Одобряю и приветствую!

  21. натали

    Ганз. Попробуй быть чуток поскромнее.

  22. Любим

    Прочитал «Гиперслово», Хрулева Александра . Автор пишет приличным русским языком без уже набивших оскомину «гейша-Фуджияма-самурай-харакири». В книге много неизвестной информмации про Бусона и Басё. Достойное чтение для интеллектуалов и любителей. Давно такого не видел. Очень не плохо.

  23. Павел

    Состоится ли беседа вторая?

  24. Павел

    Спасибо, очень интересно.

Добавить комментарий