ВАСИЛИЙ ЕРОШЕНКО: «КОНЦЕРТ В МИТО ОКОНЧЕН…»

Развитие интернета приводит к усилению культурных и научных связей между самыми разными людьми и народами и иногда способствует очень интересным открытиям. Лет пять тому назад для статьи в японском издании мне довелось переводить на русский язык письма Василия Ерошенко к Тории Токудзиро (1894-1970). Думается, имя Ерошенко уже достаточно хорошо известно японистам и любителям японской культуры. А вот о том, что он делал и с кем общался сто лет назад в Японии, спрашивают часто. Сложилось так, что раньше было о его японских друзьях и знакомых мы почти ничего не знали.

Тории Токудзиро, который ослеп в четыре года, как и Ерошенко, сначала окончил школу слепых и глухих в Киото, затем с 1909 года изучал английский язык в вечерней школе YMCA, Young Men’s Christian Association и поступил в Токийскую школу слепых на преподавательское отделение. Тории изучил от Ерошенко язык эсперанто. В 18 лет Тории был крещен в одной из протестантских общин, однако через четыре года, под влиянием знакомства с американкой Агнес Александер (1875-1971) стал одним из первых в Японии последователей веры бахаи. После окончания школы Тории год преподавал в школе слепых в Эдзири, а затем в различных школах для слепых, и всю свою жизнь посвятил тифлопедагогике. Тории был одним из организаторов визита в Японию в 1937 году знаменитой слепоглухонемой Элен Келлер.

В апреле 1977 года эсперантистка из Сидзуока Вада Митико получила от вдовы Тории Токудзиро, г-жи Тории Ито, письма Ерошенко, до тех пор не опубликованные. Они не вошли в издания, подготовленные японским исследователем Такасуги Итиро в 1959 и 1974 годах. Даже для Японии находка в частном архиве писем 1916-1917 годов через 60 лет после того, как они были написаны, стала открытием. Письма были написаны рельефным шрифтом Брайля для слепых, в основном на эсперанто, с вкраплениями английских и японских фраз. Вада Митико прислала машинописные копии расшифрованных с Брайля писем четырем исследователям в Советском Союзе. Отрывки из них были опубликованы на украинском языке и русском языках лишь спустя десять лет. Но и сейчас о них знают только специалисты.

Эти письма стали известны советским исследователям в переводе на эсперанто. Некоторые из них и были написаны на этом языке, а некоторые на японском. Жаль, что переведенные мною с эсперанто на русский язык письма затем пришлось вновь переводить на японский язык. Почти наверняка и в моем переводе, и во вторичном переводе с перевода были огрехи, неточности и ошибки. Однако эти документы 1916 года – почти единственное прямое свидетельство того, как жил и чем занимался в Японии Василий Ерошенко. В нескольких из них – подробный рассказ о подготовке к лекции и концерту в городе Мито. Так сложилось, что в советских изданиях 1970-х – 1980-х годов многие японские друзья Ерошенко обозначены только упоминаниями, и хорошо еще, если имя в русском тексте или переводе дано относительно верно, правильно и полно. Все они были молоды, дерзки, открыты к европейской и русской культуре эпохи модерна и приветливы к самому Ерошенко. Они вели довольно необычные духовные поиски, совмещая интерес к анархизму, социализму, различным левым течениям с увлечением различными направлениями христианства, эсперантизмом, бахаизмом, буддийскими и необуддийскими культами, культурами и литературами стран Западной Европы, России, Индии, Юго-Восточной Азии, США. Почти все эти люди стали выдающимися деятелями японской культуры. Однако еще лет 10 назад нечего было и думать о том, что можно восстановить прошлое столетней давности и прикоснуться к кругу общения Ерошенко, реконструировав его хотя бы частично. Новые технологии и средства связи, открывающие частные архивы в разных точках земного шара, сейчас дают нам такую возможность.

Итак, прошло много лет, и я вновь работаю с текстом о Ерошенко и его жизни в Японии, на этот раз для издания, которое вот-вот появится в России. Необходимость дать новые точные подписи к фотографиям привела к неожиданным «почти открытиям», которые, конечно, были известны в Японии нескольким исследователям еще в прошлом веке. Крупнейший из этих исследователей, Итиро Такасуги, прожил почти сто лет (1908 – 2008), но у него уже ни о чем не спросишь. И вот оказалось, что еще в 2007 году в одном из японских историко-искусствоведческих блогов, посвященных творчеству художника Накамура Цунэ (1887-1924), было опубликовано интереснейшее групповое фото, хотя подпись к нему содержит неточность. Несколько позже профессор Камата Ясуо, внук мастера боевых искусств Нарусэ Кандзи, также создал сайт, посвященный своему знаменитому деду. Тем временем столь же интересный сайт с обширным разделом по истории был создан рестораном «Накамурая» к его 100-летию в 2009 году. В пансионе при «Накамурая» Ерошенко жил с 1 мая 1916 года до своего отъезда в Таиланд 3 июля. Таким образом, лишь недавно стало возможно объединить ряд японских источников из частных архивов и заново осмыслить несколько писем и фотографий того периода. Самая интересная из них – это фото Василия Ерошенко в окружении деятелей японской культуры, сделанное после лекции и концерта в Мито. На этом фото Ерошенко держит в правой руке гитару, а на переднем плане на подушке, скрестив ноги, расположился молодой японец с балалайкой. На голове у него и у Ерошенко – почему-то высокие темные османские фески со светлыми кистями. ИЛЛ.1

image

В первом ряду слева направо: художник Такэхиса Юмэдзи (1884-1934). С балалайкой – будущий мастер боевых искусств Нарусэ Кандзи (1888-1948). Во втором ряду слева направо – драматург Акита Удзяку (1883-1962), Василий Ерошенко держит в руке гитару. Профессиональный музыкант здесь, возможно, один Ерошенко, который после окончания обучения в Московской школе слепых детей работал вторым скрипачом в Московском симфоническом оркестре слепых под управлением А.Д. Разина и В.В. Разумовского. Интересно, что когда в конце 1924 года Ерошенко вернулся в СССР и устраивался на работу в Коммунистический университет трудящихся Востока, для этого нужна была прописка. Своим адресом Ерошенко указал Первую Мещанскую ул., д. 16, где тогда располагался Симфонический оркестр слепых. Отметим, что во втором десятилетии ХХ века среди интеллигенции, и особенно среди незрячих, на различных музыкальных инструментах играли многие. Архив ресторана «Накамурая», то есть семейный архив Сома Айдзо (1870-1854) и Сома Кокко (1876-1955), сохранил фото, на котором в салоне «Накамурая» запечатлены Ерошенко со скрипкой и аккомпанирующая ему на фисгармонии Сома Кокко. Недавно исследователь Масахиро Гонодзи установил, что этот снимок был сделан писателем Сибусава Сэйка (1889-1983). ИЛЛ. 2.

image

В Старооскольском краеведческом музее сохранились фотография Ерошенко с гитарой, похоже, в окружении соучеников по Токийской школе слепых. ИЛЛ. 3.

image

Один из снимков Ерошенко с гитарой был использован в оформлении первого японского сборника его произведений «Предрассветная песнь» ИЛЛ.4.

image

Еще один снимок, но уже с балалайкой известен по публикациям Такасуги Итиро. ИЛЛ. 5

.image

Во многих книгах и статьях на русском и украинском языках указывается, что гитару Ерошенко повсюду возил с собой; ее отобрали при аресте и высылке из Японии. Кто знает, может быть, еще удастся уточнить, так ли это было на самом деле. Судьба балалайки более туманна – возможно, она принадлежала Токийской школе слепых.

Нужно отметить, что многие годы как-то уходил на второй план и недооценивался тот факт, что Ерошенко ехал в Японию учиться массажу в Токийской школе слепых, и эта поездка долго и тщательно готовилась. Изучать японский язык он начал еще в Москве у Симано Сабуро за некоторое время отъезда. Уже 15 февраля 1914 года директор Токийской школы слепых Матида Норифуми (1856-1929) получил от Ерошенко запрос о приеме на обучение, и обратился в министерство за разрешением. В последние годы найдено множество и эсперантских, и японских документов той эпохи, которые проливают новый свет на события и их цели. Так эсперанто-издания начала ХХ века свидетельствуют, что и после успешного завершения поездки в Лондон в 1912 году, по-прежнему заботилась о Ерошенко и постоянно говорила о нем в своих выступлениях эсперантистка Анна Шарапова (1863-1923). Она же повстречала в Швейцарии последовательницу веры бахаи Агнес Александер, которая собиралась в Японию с миссионерской целью, и просила ее познакомиться и позаботиться о Ерошенко. Бахаисты считали для себя обязательным изучение и владение языком эсперанто. Так и сформировался круг общения Ерошенко в Японии и вне ее.

А бывшая сотрудница Токийской школы слепых г-жа Исаки Митико в статье «Встречи, посвященные Василию Ерошенко, и о нем» (Revuo Orienta, 2011, marto, p. 24-26), рассказывает о новых находках. Кроме заметок в журнале Токийской школы слепых, написанных Ерошенко, найдены также записки директора школы слепых Матида Норифуми за 1914–1916 гг. Матида был директором школы с 1910 года, когда она отделилась от школы глухонемых. При нем школа впервые приняла двоих иностранцев – русского и корейца. Документы позволяют уточнить дату поступления Ерошенко в школу (12 мая 1914 г.), а также вводят в научный оборот два прошения, касающиеся «русского слепого учащегося»: от посольства России в Японии и от г-на Накамура Киёо (1855-1930), в то время – директора Токийской императорской метеорологической обсерватории и вице-президента Японской эсперанто-ассоциации, к которому Ерошенко прибыл 27 апреля 1914 г. Эти документы найдены Киси Хироми. Из статьи г-жи Исаки следует, что Ерошенко также имел рекомендательное письмо в Токийскую школу слепых из Московского общества призрения, обучения и воспитания слепых детей под покровительством императрицы Марии Федоровны. После зачисления в школу Ерошенко изучал теоретически и практически технику и восточного массажа (амма), японский язык, японский шрифт Брайля, занимался гимнастикой. Когда выяснилось, что он не может посещать обычные занятия, школа выделила ему преподавателя, владевшего русским языком. На концертах, которые проводились в школе, он «всегда играл на балалайке, гитаре, скрипке и пианино и пел русские народные песни». Ерошенко довольно часто публиковал тексты в брайлевском журнале Токийской школы слепых «Свет шести звезд».

Теперь можно по-новому оценивать жизнь Василия Ерошенко в Японии с 27 апреля 1914 по 12 мая 1916 года – он проходил двухлетний курс обучения в школе слепых как гость-вольнослушатель, и, согласно рекомендательному письму российского посольства на имя директора, должен был самостоятельно вносить плату за обучение. По окончании курса получил «аттестат об успешном прохождении курса массажирования», который сохранился у него после высылки из Японии в июне 1921 года. С оплатой обучения ему помогал Накамура Киёо, часть средств посылал из России отец. С середины 1915 года его финансово поддерживала также Агнес Александер.

21 февраля 1915 года он познакомился с драматургом Акита Удзяку, который был тогда в тяжелой депрессии и на грани самоубийства. У Акита отец был незрячим, что позволило ему быстро подружиться с Ерошенко, чьи оптимизм и жизнелюбие оказали свое влияние на мировоззрение японца. Акита ввел Ерошенко в круг молодых интеллектуалов, собиравшихся в кондитерской «Накамурая». Здесь во флигеле, как и Ерошенко, жили художники Янаги Кэйсукэ (1881-1923) и Накамура Цунэ. Здесь бывали литератор Нарусэ Кандзи, журналистка Камитика Итико (1888-1981), эсперантист, социалист и анархист Осуги Сакаэ (1885-1923), романист, драматург, поэт, художник и философ-толстовец, лидер коммуны «Новая деревня» Мусянокодзи Санэацу (1885-1976), писатель Симамура Хогэцу (1871-1918) и многие другие. Сома Айдзо и его жена Сома Кокко с молодых лет были христианами. Сома Айдзо принял христианство от известнейшего японского христианского философа, писателя, педагога Утимура Кандзо (1861-1930). По одним источникам, супруги были протестантами, но по другим – приняли христианство под влиянием Николая Касаткина, интересовались православием и русской культурой. В своей деревне Сома Айдзо создал общество трезвости, приглашал крупных христианских миссионеров. В Токио в 1901 году супруги Сома создали пекарню «Накамурая», основываясь на ряде принципов деловой протестантской этики. Начинание было успешным, и с 1909 года пекарня или кондитерская «Накамурая» находится в Синдзюку, там же, где и сегодня. В семье Сома родилось девять детей. В зрелые годы Сома Кокко стала последовательницей одной из школ буддизма.

11 мая 1916 года Ерошенко окончил двухгодичный курс обучения и должен был съехать из школы. Он съехал чуть раньше, а спустя две недели вновь переехал – уже в «Накамурая», причем хозяйка просила его преподавать ей русский язык и оплачивала эти занятия.

Известно, что три месяца в 1915 году в «Накамурая» под видом родственника Рабиндраната Тагора жил и скрывался от выдачи британским колониальным властям деятель индийского освободительного движения Раш Бехари Бос (Бос из «Накамурая», 1886-1945). Бос был организатором ряда покушений на вице-короля Индии и пытался поднять восстание против британских властей. В 1918 году он женился на старшей дочери Сома – Тосико и получил затем японское подданство, засвидетельствовав свое пребывание в Японии в течение семи лет. Супруги Сома разместили Ерошенко в той же комнате, где скрывался Бос, и приняли русскую «рубашку» как униформу для служащих ресторана. Позже в его меню появились и до сих пор остаются визитной карточкой борщ, пирожки и батон. Известно, что Акита Удзяку и Ерошенко в числе полутора тысяч слушателей посетили 11 июня 1916 года лекцию Тагора в Токийском императорском университете. Сохранилось фото семей Сома и Бос с Рабиндранатом Тагором, посетившим Японию через год после разрушительного Токийского землетрясения. ИЛЛ.6

image

Тагор еще раз посетил «Накамурая» и в 1927 году, уже после смерти Тосико Бос. ИЛЛ.7.

image

В салоне «Накамурая» на втором этаже проходили собрания литературно-декламационного кружка, где читал свои произведения и Василий Ерошенко. Первый художественный текст Ерошенко на японском языке – «Рассказ бумажного фонарика» –появился в январском номере журнала «Кибо» («Надежда»), второй – «Пасхальный день» – летом 1916 года в брайлевском журнале Токийской школы слепых «Свет шести звезд», и был обнаружен не так давно, Такасуги Итиро знал о его существовании, но не нашел текст. Несколько фотографий заседаний литературного кружка в 1920 году выставлены на сайте ресторана «Накамурая». Из участников можно легко узнать Такэхиса Юмэдзи (см. второе из этих фото). ИЛЛ.8, 9.

image

image

Такэхиса Юмэдзи – первый слева вверху.

Весной 1916 года Ерошенко принимал активное участие в вечерах и концертах Японской эсперанто-ассоциации: на третьем съезде японских эсперантистов 29 апреля 1916 года выступил с речью «Ныне время сева, а не жатвы». На концертах, организованных эсперантистами, Василий также исполнял русские народные песни и романсы. Известен такой концерт в Иокогаме 11 марта, отчет о котором был помещен в японских, российских, американских журналах эсперантистов. Тогда речь Ерошенко называлась «Новый дух в мире», и ее переводил, очевидно, с эсперанто на японский язык, г-н Сугияма. Также Ерошенко аккомпанировал Тории Токудзиро, «незрячему ученику Токийской школы слепых», как было указано в программе, исполнившему на эсперанто “Preĝo sub la verda standardo” («Молитву под зеленым знаменем», текст Л.-Л. Заменгофа). Ассоциация эсперантистов в то время переживала период возрождения и расцвета. В апреле эсперантисты организовали ряд выступлений в Мито, в ста километрах к северу от Токио, затем в Иокогаме, планировался также концерт в Киото. Ерошенко выступал с лекциями о русской литературе в Мито в трех местах, в том числе в женском педагогическом колледже, много ездил по Японии вместе с Акита Удзяку и Такэхаси Юмэдзи.

В начале июля Ерошенко провожали в Таиланд Накамура Киёо, Акита Удзяку, Такэхиса Юмэдзи, Фукуда Кунитаро (1886-?) и Агнес Александер. В Японию он вернулся в июне 1919 года. В Таиланде Ерошенко намеривался организовать школу для слепых, сам имел наставника и давал сеансы массажа — то есть пытался зарабатывать на жизнь с помощью полученных в Токийской школе слепых знаний и навыков массажа и акупунктуры. Пробыв в Бангокке около полугода, Ерошенко выехал в Бирму, г. Моулмейн, в миссионерскую школу для слепых, где ему была предложена должность инспектора школы, от которой он, однако, отказался. Влияние знакомства с Раш Бихари Босом и Рабиндранатом Тагором можно усмотреть в том, что, как указано в редком документе тех дней, «во время каникул Ерошенко жил в Калькутте среди туземцев и принял участие на Индийском Национальном Конгрессе для борьбы за автономию Индии (Hom-rull). Английское правительство Индии, смотревшее на Ерошенко и ранее, как на немецкого шпиона, намеревалось выслать его во Владивосток вместе с проф. Мерварт (ныне проф. Владивостокского университета, бывшего Института Восточных Языков). Но Ерошенко удалось вернуться в Бирму, где он занял пост преподавателя в школе для слепых. Однако различные недоразумения с миссионерами, организовавшими школу, и английскими властями, не перестававшими видеть в нем шпиона, вынудили его оставить в школу и выехать в Индию, где он стал хлопотать о разрешении выехать сначала в Японию, затем во Францию. К этому времени уже состоялось заключение Брестского мира и октябрьский переворот. «Английское правительство стало видеть в Ерошенко большевикского агента и, как такового, хотело арестовать и заключить в тюрьму. Лишь благодаря ходатайству т. Лапицкого (Саша Черный), бывшего сотрудника в Министерстве правительства Керенского, и т. Сосновика, бывшего правительственного комиссара, перед начальником Бомбейской полиции Шифф (тоже русский) он был отдан лишь под надзор полиции и жил в доме для иностранцев» («Записка Читинскому кружку социалистов-эсперантистов о тов. Ерошенко», ввиду редкости документа сохраняю особенности оригинала).

В Калькутте Ерошенко остановился у директора местной школы слепых, который, как и он, учился в Королевском колледже для незрячих в Норвуде, и пользовался богатой библиотекой английских брайлевских изданий, собранной в школе. Так подтверждаются наши давние предположения о том, что в своих текстах на индийскую тематику Ерошенко использовал британские фольклорные сборники, в том числе, изданные по Брайлю на английском языке.

Как и на фото из архива Нарусэ Кандзи, на нескольких фото из «Накамурая» гости семьи Сома и работники кондитерской также в фесках. ИЛЛ.10,11.

image

image

Еще Роман Белоусов и Александр Харьковский вкратце упоминали в 1970-1980-х годах, что «Кружок энтузиастов собирался в лавке «Накамурая» в районе Синдзюку и пышно именовался «Общество красношапочников» — все его члены носили красные фески». Александр Харьковский в 1978 году смог даже назвать многих участников и инициатора: «Катагами Нобуру, молодой преподаватель университета Васэда, мечтавший о создании первой в стране кафедры рус­ской литературы, собрал в лавке “Накамурая” на Синдзюку кружок энтузиастов — Акита Удзяку, Ёсие Такамацу, Кацураи Масаюкискэ, Сома Кокко».

Сейчас все еще не совсем ясно, откуда, из какой традиции взялись эти фески как определенный отличительный признак владельцев «Накамурая» и униформа персонала — то ли от влияния Персии и бахаистов, то ли это что-то индийское, связанное с Раш Бехари Босом, как и визитная карточка ресторана — индийское карри. Известно, что Сома Кокко подарила Ерошенко феску, из-за чего у него были проблемы с английским таможенником в Сингапуре, задержавшим слишком уж экзотически выглядевшего слепца. Если верить изложенному, таможенник принял его за мусульманина. Фото из архива Нарусэ Кандзи и Камата Ясуо позволяет нам увидеть, как хорош и артистичен был тогда Василий Яковлевич. Будем надеяться, что глубокое и тщательное изучение японских источников, становящихся все более доступными, позволит получить ответ на эту и другие загадки Ерошенко.

Итак, один из ключей к истории фотографии из семейного архива Нарусэ Кандзи сохранился в семье Тории Токудзиро. Здесь приведем несколько отрывков из писем Василия Ерошенко за апрель-июнь 1916 года, то есть за краткое время первого проживания Ерошенко в «Накамурая», которые поясняют исторический контекст фото и позволяют датировать снимок, а также рассказывают о том, как планировались и готовились схожие концерты. Ведь этим письмам исполнилось ровно сто лет.

1.04.1916. 9 апреля состоится мой концерт в Мито. Можно ли надеяться на какой-либо успех в Киото? Дуэт и две русские песни… “Mi ankau volus, ke vi kantu la preghon (“Al vi, ho potenca…”). [Фраза на эсперанто: «Я также хотел бы, чтобы ты спел молитву («К тебе, о великая…»). – Ю.П.] Спустя 3-4 дня я должен сменить жилье. Я переехал бы в Накамурая в Синдзюку.

8.04.1916. Мой концерт в Мито /…/ отложен до 16 апреля, но я буду выступать в Киото, я хотел бы выступить 23-го. Я еще не сменил жилье, но скоро сменю. /…/ Школа без тебя, Исида и Исигуро кажется мне пустой /…/ Дважды или трижды я ходил в чайный домик к гейшам, чтобы массажировать там гейш, это было отчасти интересно.

(16?).04.1916. Мой концерт в Мито снова отложен до 19-го. Я сменил жилье и теперь живу ближе к школе. (Дзоосигая 110, Фудзитани). Конечно, каждый день я иду в школу, но она больше не интересна для меня. В последнюю неделю очень странное настроение властвовало мной, я захотел полетать на аэроплане и пошел к знаменитому американцу Смиту, чтобы просить его взять меня с собой на аэроплан. Он отказал в моей просьбе. Он сказал, что в Японии он не берет с собой пассажиров: он также сказал: есть риск и никакого удовольствия (There will bi a risk to mi and no gain). Очень жаль. Мои друзья советуют мне оставить школу и заняться чем-то более полезным для меня и других. Напишешь ли ты что-то о Киото? Есть ли у тебя какие-то новости от г-на Сугиэ, что он думает о концерте? Наша большая пропагандистская встреча эсперанто состоится 29 числа этого месяца. Один американский самидеано скоро приедет с Филиппинских островов, и встреча, вероятно, будет интересной. В мае из Франции приедут в Токио трое бахаи, г-жа Александер очень рада этому, она часто спрашивает меня о тебе. Жаль, что ты не сможешь стать учителем школы в Иокогаме. /…/

24.04.1916. Концерт в Мито окончен. Мы ничего не заработали, и благодарим бога за то, что ничего и не потеряли. В газетах меня хвалили. «Хотару Каго» имела большой успех. Я пел ее в женском колледже и в педагогическом женском колледже. /…/ Хорошо было бы, если бы в программу включили имя Акита, он достаточно знаменит. Наша лекция разделена на три части, одна о фатализме в песнях, вторая о женском вопросе в песнях, третья – экономический вопрос. Лекция не очень длинная, она занимает не более двух часов. Кроме того, я могу добавить русские песни под балалайку и «Хотару каго» как мою собственную композицию. Это будет моя часть в концерте. Первая часть (о фатализме) содержит 4 песни, одну из них я хотел бы, чтобы г-н Сугиэ сыграл на скрипке. Вторая часть (о женском вопросе) содержит 6 песен. Я хотел бы, чтобы г-н Сигиэ сыграл одну-две из них, третья часть включает четыре песни, их все я спою сам. Кроме этого, я хотел бы сыграть один дуэт (русский дуэт «Не искушай меня без нужды» знаменитого русского композитора Глинки). Это все, чего я хочу, об остальных деталях программы должен позаботиться г-н Сугиэ. Если г-н Акита придет со мной, я скажу только одну речь, и прочту мои песни на японском языке, сделай как можно быстрее программу и пришли ее мне, и я тогда установлю порядок номеров и отошлю тебе для печатания ее. Г-н Акита почти ежедневно посещает меня, и мы очень часто говорим о тебе. Скажи мне, женился ли ты уже, или все еще только холост? Говорят, что ты уже давно женат: скрывать это было бы очень глупо с твоей стороны. Я рад, что ты можешь стать учителем, и г-н Акита тоже. Я хотел бы хотя бы одну-две недели пожить вместе с тобой и поправить твой эсперанто, хотя ты делаешь замечательные успехи. До встречи. Привет твоей любимой. Твой В.

2.05.1916. /…/ Г-н Акита, вероятно, сможет отправиться со мной в Киото, если тебе повезет организовать концерт. Вчера, первого мая, я переехал. Теперь я живу в клетке достаточно большой, большей, чем мой прошлый домик. Теперь я должен учиться быть свободным в клетке. Госпожа Сома в высшей степени любезна и она, похоже, хочет, чтобы я ощущал себя в ее доме как в своем собственном. Мы едим вместе, и вообще, они рассматривают меня как члена их семьи, конечно, это только начало. Пропагандистская встреча была очень успешна, я тоже выступил. Эту речь я когда-нибудь пришлю тебе. До сих пор я еще не могу решиться покинуть милую школу. Я останусь здесь до следующего месяца. Исида две недели назад отправился в больницу, там у него была операция на глазу. Но к счастью он не ослепнет. Я посещаю его, когда могу. Г-н Датэ сейчас очень занят, потому что он стал служащим Досо-кай, и несмотря на это он изучает эсперанто. Моя статья о женском вопросе вышла в майском номере. Г-н Акита шлет тебе свои приветы, г-н Асаи тоже. Взял ли ты у меня свою английскую книгу о просвещении, я не вижу ее среди моих книг? Юлиус Цезарь до сих пор находится у меня, он приветствует тебя сердечно. Мои благопожелания тебе и твоей любви. Из Синдзюку Накамурая твой В.Эр.

10.06.1916. Мой дорогой, мой любимый друг, я должен покинуть Японию как можно скорее, но благодаря многим задержкам я откладываю, и возможно, что я останусь в Японии еще на несколько месяцев. Теперь школа не берет с меня платы за обучение, я могу оставаться здесь так долго, как захочу. В Синдзюку я ничего не плачу за жилье, и меня просят жить всегда с ними. Как видишь, теперь я могу учиться и жить совсем без забот. /…/ Я не замечаю успеха в Японии, достигнув успеха, я оставляю его без какого-либо сожаления. /…/ Если что-то заставляет меня грустить — это лишь мысль, что я буду скоро позабыт теми, кого я так люблю, теми, кого я сам никогда не забуду, и, однако, я не сетую на это. /…/ Приехавшие из Франции — интересные люди, они изучают теософию и другие религии. До встречи, приветствуй свою жену от меня. Твой В. Эр.

21.06.1916. Дорогой друг, я отправлюсь в Сиам в середине июля. Может быть, из Киото я направлюсь прямо в Кобэ и там возьму пароход. Конечно, я хотел бы хоть несколько дней провести вместе с тобой, и из-за этого, если ты хочешь, я приеду к тебе за три-четыре дня до отъезда в Киото. Я хочу провести лето в Сиаме и за это время я смогу изучить там условия. Осенью я намерен вернуться обратно в Японию и остаться здесь еще на некоторое время. /…/ В ближайшее воскресенье я отправлюсь на несколько дней в Фукусима, чтобы повидать г-на Ёсида, который одно время приезжал в Токио и жил со мной. Я хотел бы устроить мой концерт сразу же после концерта г-на Сугиэ. Г-н Акита согласился принять участие в концерте, г-жа Александер тоже, вероятно, будет участвовать, но ты должен будешь устроить все как можно скорее, например, 13-го или 14-го, не позже 15-го или 16-го июля. Нужно устроить все так, чтобы мы могли заработать немного денег, эти деньги я подарю слепым эсперантистам Японии, я ничего не возьму для себя самого. Будь счастлив. Если не будет надежды получить какие-то деньги, то лучше не хлопотать.
/…/ Г-н Исида уже уехал в Нагоя, и когда мы отправимся в Киото, мы непременно должны посетить его. До встречи, я просил г-жу Алекс[андер] послать тебе эсперантские книги. Мои приветствия твоей жене. Твой всем сердцем.

23.06.1916. Дорогой друг, я получил твое письмо вчера вечером, а теперь, утром, я пишу тебе. Кажется, сама судьба хочет, чтобы я оставил Японию как можно скорее, еще быстрее, чем я сам думал. Похоже, было бы лучше нам оставить наши мысли о пропагандистском концерте в Киото. Ты можешь его организовать в другой раз, а теперь позволь мне покинуть Японию без лишних хлопот. На концерте я спою попурри из русских народных песен (балалайка), песню каторжника. Затем я хочу спеть еще две небольшие интересные песни, «Весна придет», и «Если ты ранен в сердце…» (If you are hurt in heart), если захотят, я спою еще «Хотару каго» [«Клетка светлячков». — Ю.П.]. Все эти номера займут не более 15 минут в целом. Теперь я возбужден моей такой желанной поездкой. Но я не говорю о ней много другим — эсперантисты, учителя и многие мои знакомые еще не знают об этом. Я хочу сбежать из Токио полутайно. /…/ До встречи, до скорой встречи, твой В.

29.06.1916. Дорогой друг, я не делаю каких-то приготовлений для своего концерта, и если ты организуешь его, ты должен будешь много работать, когда я приеду к тебе. Я хотел бы приехать к тебе 3-го июля, и остаться у тебя лишь на один день, потому что я хотел бы посетить г-на Исида в Нагоя и тамошнюю школу, затем я хотел бы еще посетить школу в Гифу и одну небольшую школу вблизи Эдзири, я не помню название этого городка, говорят, что это вторая или третья остановка за Эдзири. Как ты можешь видеть, у меня совсем нет времени на развлечения у тебя, но ты должен отправиться со мной, и это будет самое интересное развлечение как минимум для меня. Хотя я должен договориться об этом всем вместе, и устроить все наилучшим образом. До скорой встречи, остаюсь твоим навеки. В.

Перевод с эсперанто Юлии Патлань

Примечание: На статью приходят интереснейшие отзывы. По сообщению Сергея Аникеева, у Такасуги Итиро в 3-м томе "Полного собрания сочинений Ерошенко" есть упоминание о том, что Ерошенко получил балалайку с Родины.

ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:

Aizo Soma: Founder of Nakamuraya and a Great Shopkeeper. https://www.yomiuri.co.jp/adv/wol/dy/news/news_111012.html

Gonoji Masahiro. Seika Shibusawa, Kokko Soma, Rash Behari Bose and Vasiliy Eroshenko [in Japanese], 2015 https://ir.library.osaka-u.ac.jp/dspace/bitstream/11094/56920/1/JLC_42_053.pdf

Historio de la Esperanto-movado inter la blinduloj 1888-2015 Red. J. Kreitz, R. Gonin, R. Krchnak, A. Varró, R. Sabelli LIBE 2016

Okuda, Akiko, Okano Haruko. Women and Religion in Japan. Otto Harrassowitz Verlag, 1998.

Patoran Yuria, Kuruchina Efugēnii. Nihon de no Washīrī Eroshenko // Doramachikku Roshia in Japan 2. Nagatsuka Hideo sekinin henshū. Tōkyō: Seikatsu jānaru. – 2012. – P.105-114.

Saswati Sarkar, Jeck Joy, Shanmukh and Dikgaj. Rashbehari Bose and the woman who saved him. https://www.dailyo.in/politics/rashbehari-bose-indian-freedom-struggle-japan-british-raj-tosiko-soma-bose/story/1/10005.html

Sharon A. Minichiello. Japan’s Competing Modernities: Issues in Culture and Democracy, 1900-1930. University of Hawaii Press, 1999.

Takasugi Ichiro. Yoakemae no uta: momoku shijin eroshenko no shogai. / Ichiro. Takasugi. Tokyo: Iwanamishoten, 1982.

Takeda Cho Kiyoko. One Type of Apostate Soma Kokko as Educationist and Intellectual Merchant: A Transformation of Ethics [in Japanese], 1972. https://ci.nii.ac.jp/naid/110007054160/en

Vivis – Vojaĝis – Verkis / Ikita – Tabishita – Kaita. Esearo omaĝe al Vasilij Eroŝenko (1890-1952) Eroshenko seitan 125 shunen kinen bunshu. Studoj, eseoj kaj notoj pri V. Eroŝenko, plus traduko de rakonto, kiun li verkis en la japana. Red. Sibayama Zyun’iti. Tokyo: La komitato por celebri la 125-jaran Jubileon de Eroŝenko, 2015.

Астафьев П. Записка Читинскому кружку социалистов-эсперантистов о тов. Ерошенко, 26 июня 1921 г., Чита https://www.eroshenko-epoko.narod.ru/Materials/Dokuments/Zapiska.htm

Белоусов Р.С. По городам и странам – без поводыря // На суше и на море. М.: Мысль, 1985.

Харьковский А.С. Человек, увидевший мир. М.: Наука, 1978.

Сайты и блоги:

https://chinchiko.blog.so-net.ne.jp/2007-03-22

https://www.nakamuraya.co.jp/

https://naruse.dekansho.net/

Юлия Патлань, руководитель Международной научно-исследовательской группы «Василий Ерошенко и его время»

Похожие записи:

  • «Vivis, vojaĝis, verkis»
    апреля, 8, 2016 | Литература |

    Совсем скоро, 20-21 апреля 2016 года в Белгороде состоится Четвертый Ерошенковский форум, главным организатором которого является Белгородская государственная специальная библиотека для слепых. Форум проводится каждые два года, и в этом году он как бы продолжает 125-летие Василия Яковлевича Ерошенко, отмечавшееся в минувшем году.
    Сотрудники Международной научно-исследовательской группы «Василий Ерошенко и его время» подготовили на Форум
  • СЕДЬМОЙ ЯПОНО-РОССИЙСКИЙ КОНКУРС ХАЙКУ ПРЕФЕКТУРЫ АКИТА ПОСВЯЩЕН ТЕМЕ «ВОЛНЫ»
    мая, 3, 2018 | Литература |
    Основные условия участия в конкурсе и подачи заявки
    В мае 2012 г. Международное веб-сообщество хайку префектуры Акита (Akita International Haiku Network) объявило о проведении Первого японо-российского конкурса хайку, который должен был послужить поводом для любителей японской культуры и литературы объединить свои творческие усилия вокруг темы «Море», поскольку море (Японское море) соединяет Японию и Россию. За время
  • ГОД В БУДДИЙСКОМ МОНАСТЫРЕ
    июля, 12, 2017 | Интервью |
    ГОД В БУДДИЙСКОМ МОНАСТЫРЕ[1]
    Уважаемые читатели, для рубрики блиц-интервью Дмитрий ВОЛКОГОНОВ, член клуба чайной церемонии «Итиго Итиэ», японист, согласился ответить на наши экспресс-вопросы. Дмитрий на целый год почти совсем ушел «из эфира», все это время он посвятил себя погружению в буддизм. Согласитесь, не каждый день встречаешь человека, решившего связать свою жизнь с буддийским храмом. Теперь он
  • РЕКОМЕНДУЮ: МОЯ ЯПОНИЯ (ЗАМОК МАЦУМОТО)
    августа, 25, 2021 | 25-летие КлубаТуристические ресурсы, Путешествия |
    На этот раз свою Японию представляет сотрудница нашего центра (1998–2001), а затем московского Японского центра (2003–2006) – СИРАХАМА Тидзуко

    (function(w,doc) {
    if (!w.__utlWdgt ) {
    w.__utlWdgt = true;
    var d = doc, s = d.createElement(‘script’), g = ‘getElementsByTagName’;
    s.type = ‘text/javascript’; s.charset=’UTF-8′; s.async = true;

  • ВЫБИРАЕМ ЯЗЫКОВЫЕ ШКОЛЫ ЯПОНИИ С УМОМ
    сентября, 17, 2012 | Туристические ресурсы, Путешествия |
    Иностранный язык учат по разным причинам: для кого — это будущая профессия, для кого — необходимость, для кого-то — это просто хобби. И, какой бы ни была причина, языковая практика в стране изучаемого языка – значительная помощь в таком нелегком деле. Сейчас организовать её значительно легче, чем это было несколько лет назад. За рубежом

2 thoughts on “ВАСИЛИЙ ЕРОШЕНКО: «КОНЦЕРТ В МИТО ОКОНЧЕН…»

  1. Спасибо огромное автору за отличный репортаж и поиск новых данных по Ерошенко! Так держать! Л. Черникова

  2. Елена

    Благодарю, очень интересные новые для меня данные.

Добавить комментарий