О трудах и направлениях научно-исследовательской деятельности Николая Петровича Мацокина (1886-1937)

Основные положения доклада

А.С. Дыбовский

Ужасно скучно без дела или, вернее, без книг.

Н.П.Мацокин

1. Введение

Будь силен – вот единственный долг человека. Будь силен –
вот что следовало бы сказать всякому, появляющемуся на свет.

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

image Публикаций о Н.П.Мацокине немного. Его имя упоминается в ряде исследований по истории японистики (Алпатов, 1988; Донской, 1994; Хисамутдинов, 1996). Небольшую статью о репрессированных японоведах Иркутского университета – Н.П.Мацокине и Нельгине – написал С.И.Кузнецов (1988)[1]. В этой работе указываются основные этапы жизни и профессиональной деятельности Н.П.Мацокина, приводятся названия его основных научных и учебных публикаций. В рассматриваемой статье цитируется и фрагмент из мемуаров Н.Е.Семпер-Соколовой, бравшей у Николая Петровича уроки японского языка, вероятно, в 1934 г., когда Н.П.Мацокин был освобожден по УДО после своего первого ареста. Поскольку характеристика, данная Н.Е. Семпер-Соколовой Николаю Петровичу, очень красноречива, мы также приведем ее с незначительными сокращениями: «Моим учителем был дальневосточный профессор Николай Петрович Мацокин, автор нескольких книг и статей по этнографии Азии. Тоже высокий, но плотный мужчина лет сорока пяти. Бритый, небрежно одетый в какую-то фуфайку; общительный, энергичный. Он жил в захолустном, сплошь деревянном Самарском переулке, за парком ЦДКА … На первом этаже одного домика, в просторной, почти не обставленной, но полной книг комнате жили вдвоем Мацокин и его жена – француженка Эрнестина Коффруа, красивая брюнетка, получившая образование в Сорбонне. Занимался он со мной вдохновенно …, охотно отвечал на филологические вопросы и рассказывал о Японии, где ему удалось побывать до революции. …занятия были интересные, эффективные…, но длились недолго…; их прервал сокрушительный роман: Мацокин влюбился в другую француженку, молодую и веселую Леонтину, блондинку, родом из нормандской деревни. Она была не то прислугой, не то официанткой в кафе. Тут уж было не до уроков. Он сразу бросил жену, и оскорбленная Эрнестина уехала в Париж.»[2]

Оригинальную статью о Н.П.Мацокине недавно опубликовал А.Е.Куланов[3]. Это исследование, написанное по материалам уголовных дел, инкриминировавшихся Н.П.Мацокину в 1930-е гг. Статья читается как детективная история, вполне годящаяся в качестве фабулы киносценария для голливудского блокбастера. Н.П.Мацокин в этой статье «не просто профессор, а … сотрудник иностранного отдела (ИНО) ОГПУ (внешняя разведка), … допустивший несанкционированные контакты с японцами», личный повар которого оказался держателем общака китайской мафии в Москве и при аресте которого в 1931 г. в его пятикомнатной московской квартире были обнаружены 850 амер. долл. и «револьвер системы Браунинг»[4]. В статье сообщается о том, что с 1923 до середины 1927 г. Н.П.Мацокин работал в Харбине под руководством «молодого чекиста» В.Пудина, добывая секретные документы, японские и китайские шифры, в том числе и «меморандум Танаки», использовавшийся для разоблачения японского империализма, но оказавшийся фальшивкой. За успехи в работе по решению Коллегии ОГПУ Н.П.Мацокин был награжден золотыми часами[5]. Как видим, научная и педагогическая работа (о которой речь пойдет ниже) – только одна из сторон многогранной деятельности Н.П.Мацокина.

С целью выяснения вклада Н.П.Мацокина в развитие отечественного востоковедения нами был составлен насколько возможно полный список его трудов[6]. Была произведена систематизация публикаций Н.П.Мацокина, а также анализ содержания его основных работ с учетом социально-исторического контекста их написания[7]. В составленном нами списке работ Н.П.Мацокина, который не является окончательным, насчитывается 93 работы, включая неопубликованные (основные из них перечислены в приложении; см. стр. 13). Тематику и виды публикаций Н.П.Мацокина в самом общем виде можно представить следующим образом: 1) научные публикации (этнография, социология, антропология; мифология народов ДВ; японский язык; экономика и политика Японии (нередко в виде откликов на журнальные статьи, большей частью из японских журналов); 2) переводные работы (преимущественно с французского и японского языков); 3) рецензии; 4) учебные пособия; 5) публицистика (статьи в газетах «Голос Родины», «Дальневосточное обозрение», «Новая жизнь»); 6) художественная литература («Дерзновения» – Харбин, 1926). Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы пролить свет на содержание основных публикаций Н.П.Мацокина в социально-историческом контексте их появления.

2. Жизненный путь Н.П.Мацокина (1886-1937): основные вехи

Иду огромной долиной. Со всех сторон ее замыкает кольцо гор, убегающих в бесконечную даль. Над головой висит багрово-серое небо. Бегут по нему то ярко-красные, то черно-кровавые тучи, готовые разразиться таким же кровавым дождем.

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

Н.П.Мацокин родился 10 (23) дек. 1886 г. в Киеве в семье надворного советника Петра Григорьевича Мацокина, служившего военврачом и имевшего среди своих наград золотую медаль графа Д.А.Толстого за ученый труд «Метисы забайкалья»[8]. В 1905 г. по аттестату зрелости Владикавказской гимназии Н.П.Мацокин поступил в Харьковский университет на естественно-исторический факультет, в сентябре того же года был по его просьбе переведен на естественное отделение физико-математического факультета, где проучился около года, после чего перевелся на первый курс юридического факультета[9]. В 1907 г. уехал во Францию (Дижон) для изучения французского языка. В 1908-1912 гг. учился в Восточном институте по китайско-японскому разряду. После окончания ВИ служил на КВЖД переводчиком японского языка; в 1917 г. был назначен помощником редактора газеты «Юань-дунь-бао» (орган дороги на китайском языке), издававшейся в Харбине. После увольнения за критику финансовой политики КВЖД в газете «Новая жизнь» избирается лектором японского языка в Иркутском ун-те. В мае 1920 г. избирается на должность и.д. доцента кафедры этнографии и географии Восточной Азии ГДУ. В ноябре 1920 г. увольняется за критику реорганизации высшего образования во Владивостоке, а также «реакционной монархической профессуры» (Куланов, 2013) в газетах «Голос Родины» и «Дальневосточное обозрение» («Ненужный университет»; «Реорганизация ун-та» и проч.). Настаивая на незаконности решения Совета ГДУ (см. аргументацию в газете «Дальневосточное обозрение» за 1 дек. 1920 г.), фактически читал лекции и вел практические занятия по японскому языку до февр. 1921 г., после чего перебрался в Харбин. В 1922-1923 гг. работает помощником заведующего отделением ДАЛЬТА – РОСТА в Японии. В авг. 1923 г. избирается преподавателем 1-го разряда по кафедре народоведения Восточной Азии (усилиями Е.Г.Спальвина фактически был восстановлен на работе почти через три года после увольнения), однако не приступил к выполнению свих обязанностей под надуманным предлогом (отсутствие денег на дорогу). С 1924 г. по окт. 1927 г. выполняет обязанности переводчика, затем драгомана генконсульства СССР в Харбине. В 1928-1930 гг. работает сверхштатным профессором по кафедре японского языка ГДУ, после чего перебирается в Москву и преподает японский язык в ряде московских вузов. В первый раз был арестован в 1931 г.; 19 янв. 1932 г. осужден по статье 58-6 УК РСФСР на 10 лет ИТЛ. Освобожден условно-досрочно 19 марта 1934 г. Повторно арестован 26 июля 1937 г.; 8 окт. 1937 г. ВК ВС. СССР приговорен к высшей мере наказания за "шпионаж". В тот же день расстрелян. Место захоронения – Донское кладбище.12 мая 1992 г. реабилитирован посмертно прокуратурой России на основании Закона РСФСР от 18 окт. 1991 г.[10].

3. Н.П.Мацокин как этнограф и атрополог

Когда мир сошел с ума? Не с того ли момента, когда появилась на земле органическая жизнь и началось сумасшествие мира? Или, может быть, возникновение цивилизации, культуры положило начало этому сумасшествию? Или, может быть, мир сошел с ума с того момента, когда я стал размышлять о нем?

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

За студенческие годы Н.П.Мацокин опубликовал одно исследование на материале Малороссии и две большие работы о материнских обществах («материнской филиации») у ряда народов восточной и центральной Азии.

В отчетах Восточного института публикации Н.П.Мацокина характеризовались как «компилятивные», однако они представляются нам во многом оригинальными. Николай Петрович проверял свою идею о месте материнских обществ в истории человечества на этнографическом материале народов Азии по различным этнографическим источникам, а также при помощи собственной методологии: изучение отношения полов на основе анализа мифов, легенд, исторических и юридических документов, литературных памятников, религиозных верований, лексики, иероглифики соответствующих языков.

Первая этнографическая работа Н.П.Мацокина называлась «Отношения полов до брака в некоторых малороссийских деревнях». Она была опубликована в «Известиях Восточного института» в конце 1909 г., а материал для этой статьи, по всей вероятности, был собран еще до поступления Н.П.Мацокина в вышеуказанное учебное заведение. О позиции исследователя в предисловии к своему первому научному труду Николай Петрович пишет следующее: «подробности, касающиеся интимных сторон половой жизни деревенской молодежи… постороннему наблюдателю не доступны»; для их обнаружения «нужно сделаться своим, войти в полное доверие…, не иметь вида «пана»…».[11]

В своей работе Н.П.Мацокин подвергает критике идею о существовании в «низшем слое» деревенских жителей «беспорядочного полового общения». Он приходит к выводу о том, что «отношения полов не определяются личною «прихотью», а представляют организацию, корни которой лежат за пределами современного общества»[12]. Он считает, что «…у предков малороссов существовали половые возрастные группы» — мужские и женские (существование последних подтверждается местами сохранившимся институтом «отаманов» и «отаманш»)», и что «собрания этих групп, являющихся отголосками «материнского права», дошли до нас в виде современных «улиц» и «вечериц»»[13].

Так определилось основное направление научных интересов Н.П.Мацокина в этнографии на студенческие годы.

Следующей большой работой Н.П.Мацокина стала «Материнская филиация в восточной и центральной Азии. Вып. 1. Материнская филиация у китайцев, корейцев и японцев». Эта статья была публикована в «Известиях ВИ» в 1910 г. (в ней 40 страниц, 38 цитируемых источников). Идея о существовании системы родства по материнской линии в разных обществах была объективирована на материале китайских, корейских и японских этнографических сведений. Н.П.Мацокин начинает свою работу с разграничения понятий «материнская филиация» и «матриархат»: первое определяется как «родство по матери», второе же, по его определению, обозначает «не только господство матери в семье, но, вообще, господство женщины, ее высокое положение в обществе, построенном на женской материнской филиации»[14].

Анализируя мифы, легенды, исторические сведения и классические литературные источники, Н.П.Мацокин собирает факты, противоречащие устоям патриархального строя в каждом из рассматриваемых обществ. Например, его основные аргументы в отношении Китая выглядят следующим образом: 1) «история императоров «Срединной империи» начинается упоминанием их матерей, но не отцов»[15]; «до мифического императора Фу-си… люди знали свою мать, но не ведали, кто был их отец»[16]; 2) центральным женским божеством в китайской мифологии является богиня Нюй-ва, которая «создает небо, человека и отчасти землю»[17]; 3) в древности род обозначался иероглифом синъ 姓, что является свидетельством того, что роды были материнские, а не патриархальные; большинство из древнейших исторических китайских фамилий имеет ключевой знак «женщина»; 4) у китайцев в древности существовала форма брака, при которой муж переходил в дом жены и «становился полудолжником или полурабом семьи жены»[18]; пережитками этого явления Н.П.Мацокин считает формы брака, при которых муж временно переходил в дом жены, а жена временно возвращалась в родительский дом. На основании вышеизложенных фактов Н.П.Мацокин приходит к выводу о том, что в истории Китая было время, когда «китайцы жили материнскими родами», «женщина пользовалась большей свободой», и «супружеская неверность не влекла для женщины никаких наказаний»[19].

Аналогичные аргументы Н.П.Мацокин находит также в отношении корейцев и японцев, что дает ему возможность констатировать, что «…три главных народа Дальнего Востока» имели в ходе их социальной эволюции «строй, основанный на происхождении по матери»[20].

Продолжением рассмотренной работы стала «Материнская филиация в восточной и центральной Азии. Вып. 2. Материнская филиация у тибетцев, монголов, мяоцзы, лоло и тай», опубликованная в «Известиях Восточного института» в 1911 г., когда Н.П.Мацокин был студентом третьего курса.

По охвату материала эта работа стоит на уровне диссертационного исследования (147 стр.; в списке использованной литературы содержатся 156 работ отеч., 194 иност. авторов). Работа написана в контексте антропологических идей своего времени.

По этнографическим исследованиям, литературным произведениям, китайским летописям, исторической литературе, запискам путешественников, языковым данным (ср. термины родства) и прочим материалам Н.П.Мацокин анализирует отношения полов в каждом из рассматриваемых обществ, формы брака, отношения собственности, народные обычаи (ср., например, «праздник выбора шапок в ламайских монастырях»), отношение указанных обществ к детям, а также явления полиандрии, полигамии, группового брака, «презрения девственности», «гостеприимной проституции» и прочие антропологические явления. На основании собранных данных он заключает, что «…следы материнской эпохи» были найдены «у всех народов, о которых … шла речь, матриархат, как заключительная стадия материнского общества, существовал у тибетцев и лоло и, весьма вероятно, у монголов»[21].

В работе Н.П.Мацокина можно обнаружить довольно много любопытных наблюдений, а также важных теоретических обобщений. Приведем некоторые из них: 1) «На тибетцах вполне оправдывается положение современной антропологии, что не существует чистых рас»[22]; 2) «Гостеприимная проституция … есть пережиток общества, в котором не существовало индивидуального обладания ни женщиной, ни мужчиной»[23]; 4) «…как палеонтолог по одной кости восстанавливает животное отдаленных эпох, так и социолог, поскольку он занимается данным явлением с социологической точки зрения, должен уметь восстановить его по сохранившимся разрозненным фактам, но не отрицать, поскольку факты отрывочны и как будто противоречивы»[24]; 5) «нужно снарядить в Тибет этнографическую экспедицию, которая занялась бы изучением тибетской семьи по заранее выработанному плану, и снарядить в ближайшем будущем, ибо жизнь народов Азии идет вперед и уносит с собой в вечность многочисленные явления, которые будут потеряны для науки навсегда, если вовремя не заняться ими»[25]; 6) «Исходя из той зависимости, которая существует между религией и обществом, из того, что в ее иерархии, как и в языке, отражается общественная иерархия, нельзя не допустить, что нахождение женщин во главе названных бурятских божеств является отражением такого периода в жизни монголов, когда во главе различных социальных единиц – семьи, рода и племени … по праву находилась женщина, когда мужчина не мог быть субъектом[26] властвования»[27].

Таким образом, параллельно с изучением японского и китайского языков, а также других программных курсов Восточного института Н.П.Мацокин в студенческие годы с увлечением занимался изучением этнографии и антропологии, демонстрируя в этой области поистине поразительные успехи.

4. Н.П.Мацокин как теоретик японского языка

Слово «я» нужно совершенно уничтожить, ибо ему ничто не соответствует. Говорить «я думаю», «я чувствую», «я хочу», «я стремлюсь», «я люблю» – значит быть во власти старых допотопных предрассудков, ибо не «я думаю», а думается, не «я чувствую», а чувствуется, не «я стремлюсь», а стремится, «не я люблю», а любится.

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

В оценке сочинения Н.П.Мацокина «Морфология японского глагола», опубликованного во Владивостоке в 1929 г., прежде всего обратимся к мнению В.М.Алпатова, который писал, что вышеназванная книга Н.П.Мацокина занимает «особое место среди владивостокских публикаций»[28], поскольку она была во многих отношениях новаторской: 1) «в противовес традиции Н.П.Мацокин стремится применить к анализу японского глагола современные ему лингвистические концепции»[29]; 2) «активно оперирует понятием морфемы и стремится подвергнуть японские глагольные формы морфемному анализу»[30]; 3) «показал, что один и тот же суффикс в японском языке оформляет два разных залога – страдательный и потенциальный»[31]; 4) в работе Н.П.Мацокина «основательно и убедительно критикуется концепция «основ» (японского глагола – А.Д.), доказывается ее нелогичность и противоречивость»[32].

В своей работе Н.П.Мацокин решительно отказался от японской графики, силлабический характер которой во многих случаях препятствовал точному определению морфемных границ в составе глагольной словоформы; строго и непротиворечиво определил исходные термины (простая и производная основы, суффикс, окончание); дал подробное критическое описание истории изучения морфологии японского глагола в основных работах европейских авторов, начиная с Ж.Родригеса и Й.Гофмана и кончая последними работами отечественных японоведов (Е.Г.Спальвин, Е.Д.Поливанов); учел мнения японских языковедов; преодолел лексико-этимологический подход к описанию залоговых форм, имевший распространение среди европейских японоведов («впервые предложенная Гофманом»[33] т.н. «быть-получательная теория страдательно-потенциального залога»[34]). Наконец, представил вниманию специалистов свой достаточно строгий и непротиворечивый вариант синхронного описания морфологии японского глагола настоящего времени. В качестве слабых сторон работы Н.П.Мацокина можно назвать недостаточную дифференцированность в рассмотрении форм книжного и разговорного японского языка (文語・口語), а также излишнюю категоричность некоторых критических суждений.

Рассматриваемая книга написана во время работы Н.П.Мацокина сверхштатным преподавателем японского языка восточного факультета ГДУ с учебной нагрузкой – одна лекция в неделю и месячным окладом 34 рубля 43 копейки[35]. Эта работа показывает незаурядные филологические способности Н.П.Мацокина, также основательность его как лектора, не удовлетворившегося уже существующими концепциями и наметившего новые подходы к осмыслению морфологии японского глагола, а также побудительного и страдательного залогов.

5. Об учебном пособии Н.П.Мацокина по японскому языку

Сомненья нет: каторжник я, каторжник, так возлюбивший всем сердцем своим запах параши, тюремный окрик, нагайки свист и тачку свою…

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

К описанному в предыдущем разделе периоду творчества Н.П.Мацокина относится и написание учебного пособия «Вырезки из японских газет и журналов
Пособие для студентов японского отделения восточного факультета ДВГУ. Часть 1 Текст» (Владивосток, 1928 г.). Как пишет сам Николай Петрович, вышеназванное учебное пособие «…было составлено спешно, так сказать, в ударном порядке в течение нескольких дней в виду того, что японские газеты оказались в распоряжении составителя с большим опозданием, когда уже начался академический год»[36]. «Предлагаемые вырезки (из японских газет и журналов – А.Д.) содержат всего около 3 000 газетных строчек, т.е. приблизительно около 3-х газетных страниц сплошного текста»[37]. Рассматриваемое учебное пособие состоит из 113 пронумерованных текстов (всего 42 стр.). Оно было составлено из материалов японских газет и журналов («Мансю: ниппо:», «Экономист», «Тю:гай дзайкай» и проч.) и в него было «включено довольно много заметок о … Японии в Китае и Маньчжурии»[38], поскольку Н.П.Мацокин считал, что молодым японистам конца 1920-х гг. необходимо «знание собственных китайских имен, названий провинций, населенных и географических пунктов, сокращенных названий железных дорог в Китае и Маньчжурии»; кроме того, они должны знать и «те современные китайские слова, которые вошли в японский язык…»[39].

Из предисловия к «Вырезкам из японских газет и журналов» мы также узнаем, что в это время на восточном факультете ГДУ нередко 50-60 % времени аудиторных занятий тратилось на «писание слов на доске» и для японского отделения актуальной была проблема создания хрестоматий современного японского языка (Составленные в имперскую эпоху учебные пособия Е.Г.Спальвина отчасти устарели, отчасти не могли использоваться по идеологическим причинам). В предисловии также содержалось обещание снабдить публикуемое учебное пособие подстрочным и алфавитным словарями, которое, впрочем, осталось невыполненным в связи с последовавшим вскоре расформированием ГДУ, подчинением восточного факультета Институту народного хозяйства в Хабаровске и переезду Николая Петровича в Москву.

Как бы то ни было, рассмотренное учебное пособие показывает высокий уровень компетентности Н.П.Мацокина в области японского и китайского языков, японской периодической печати, а также его исключительную работоспособность.

6. Н.П.Мацокин как исследователь японской мифологии

Безумец! Он смеет дерзать? Пусть солнцу поклонится он. Пусть жизни источник почтит!

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

Одной из наиболее известных работ Н.П.Мацокина является «Японский миф об удалении богини солнца Аматерасу в небесный грот и солнечная магия», опубликованная в «Известиях восточного факультета ГДУ» в 1921 году. В редакторской заметке к указанной статье Е.Г.Спальвин сообщает, что эта рукопись готовилась к печати без участия автора, который, как мы показали ранее, в это время был вынужден отправиться в Харбин.

Н.П.Мацокин в своем подходе к пониманию японской мифологии исходил из того, что «…люди создают богов по своему образу и подобию»[40]. Поэтому содержание мифа для него «есть повествование о тех магических актах, которые в действительности имели место или все одновременно, или… порознь»[41]. Следовательно: «…Аматерасу – солнце, Сусаноо – ураган, боги – люди»; «ураган застилает небо и наступает тьма» [42]; люди при помощи магических действий возвращают солнце на небо. В мифе подробно описываются эти магические действия. По мнению Н.П.Мацокина, «магическое происхождение рассматриваемого мифа заставляет принять, что и имена божеств имеют отношение к тем магическим действиям, о коих в нем идет речь»[43]. Последнее предположение позволило Н.П.Мацокину уточнить значение имен некоторых божеств, например, Футодама но микото («Его священство Большая магическая сила») и вступить в полемику с такими корифеями изучения японского языка и культуры, как Б.Чемберлен и В.Астон, а также с японским исследователем по фамилии Хирата[44].

В описании значения лексемы тама, а также содержания мифов, изображающих различные магические действия, Н.П.Мацокин проводит японско-меланезийские параллели и, таким образом, его можно считать предшественником Е.Д.Поливанова в деле формулирования гипотезы о малайско-полинезийском субстрате в происхождении японского языка. По мнению Н.П.Мацокина, лексема тама изначально обозначала «не индивидуальную душу», а «безличную магическую силу», которую меланезийцы и полинезийцы называют мана, а малайцы крамат. Отсюда выдвигается гипотеза о генетической взаимосвязи ряда лексем, содержащих морфему (основу) тама: тамахана, тамабико, тамаи, тамасий, тамау, тамару и других[45]. Н.П.Мацокин также проводит некоторые лексические параллели между японским, монгольским и турецким языками.

Таким образом, в рассмотренной работе Н.П.Мацокину удалось внести вклад в изучение вышеназванного японского мифа, а также типологии магических действий. Он проявил богатую эрудицию и незаурядные способности в области сравнительного изучения языков и культур.

7. Н.П.Мацокин и владивостокская школа научно-практического востоковедения

Неужели же я должен быть (Быть! Брр!) газетчиком, журналистом, писателем, художником, чиновником, ученым, и т.д. и т.д. Быть вечно связанным, как цепями, с блаженными, в обществе которых я задыхаюсь, и, в конце концов, превратиться в кретина?

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

Школа научно-практического востоковедения во Владивостоке изначально создавалась для продвижения «русского дела» в Восточной Азии, то есть для изучения восточноазиатских соседей России с целью расширения экономического, политического и культурного влияния Российской империи в вышеназванном регионе, для решения разнообразных практических задач международно-политического и экономического характера. Работая в генконсульстве СССР в Харбине в 1920-е гг., Н.П.Мацокин с энтузиазмом занимался многими такими вопросами, и иностранная пресса служила для него важнейшим источником оперативной информации для оценки международной политико-экономической ситуации. Прежде всего, его интересовали различные аспекты внутренней и внешней политики Японии, конфликты между трудом и капиталом, рабочее движение, аграрные конфликты, место России и Китая во внешней политике японского правительства. Он анализирует различные аспекты экономической и политической ситуации в Японии, оценивает военный и экономический потенциал страны, а также военную доктрину Японии, основываясь на сведениях, почерпнутых из иностранных газет и журналов.

Японская печать, особенно журналы по экономике, политике, социологии становятся для него предметом постоянного внимания и анализа. Он следит за самой разнообразной научной, научно-популярной и политико-пропагандистской литературой. Оценивает отношение к российским событиям в японской прессе. В середине 1920-х гг. его внимание концентрируется на японской политике в Китае. Николай Петрович самым тщательным образом анализирует различные аспекты японской экономики и состояния ее вооруженных сил. Он живо откликается на текущие события в Японии, а также на самые разнообразные публикации японских авторов. Кроме событий в мире экономики и политики, филологии и социологии его интересуют и отношение японцев к проблемам животноводства в Китае, и перспективы решения продовольственной проблемы Японии за счет развития рисоводства в Приморье. Его исключительная компетентность в вопросах японской политики и экономики в это время не вызывает никакого сомнения, поэтому вполне возможно, что информация, поставляемая Н.П.Мацокиным ИНО ОГПУ, оказывала влияние на формирование дальневосточной политики советского государства, в чем сам Николай Петрович не сомневался[46].

8. Н.П.Мацокин как переводчик научной литературы

Мое «я» доставляет мне особенно много огорчений, когда оно так затеряется в толпе, что его приходится отыскивать до изнеможения: иной раз ходишь, ищешь, ищешь, кричишь, кричишь и никак не доищешься и не докричишься.

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

В свои первые годы в Восточном институте (1908-1909) Н.П.Мацокин выполнил целый ряд переводов по экономике, этнографии и социологии с французского языка. («Внешняя торговля Японии», «Пекинские нищие», «Феминизм в Китае»). В 1910-е гг. эти переводы были опубликованы в «Вестнике Азии».

Всего Н.П.Мацокиным было опубликовано около 20-ти переводных работ: это переводы с французского, японского, английского и китайского языков. Более всего публикаций переводов приходится на харбинские периоды деятельности Николая Петровича (1912-1918; 1923-1928). Во второй период он активно занимается анализом публикаций японских популярных и научных журналов («Кайдзо:», «Экономисуто», «Тю:гай дзайкай», «Дзицугё: но сэкай», «Дайямондо», «То:ё: кэйдзай синпо», «Тю:о: ко:рон» и прочих). Н.П.Мацокин нередко прибегает к реферативному переводу, пересказам иностранных текстов с цитированием. Перевод некоторых статей сопровождается основательным авторским комментарием, например, статья Н.П.Мацокина «Граф Окума и японское самомнение»[47] написана как комментарий к переводу статьи вышеупомянутого графа Окума «Что необходимо для заокеанского развития Японии»[48].

К переводам примыкают тексты, написанные по материалам иностранной прессы, например: «Японские вымыслы и их виновники» (Харб., 1915). Основываясь на высказываниях политических деятелей, японских ученых и военных обозревателей, публикуемых японскими журналами, Н.П.Мацокин пишет целый ряд обзорных статей, включающих пространные фрагменты переведенных с японского языка текстов, например: «Японцы о японо-американской войне» (1924); «Японцы о японо-американской сухопутной войне» (1925); «Социалистическое движение в современной Японии» (1925); «Общественные деятели Японии о русско-японском соглашении» (1926); «Классовая борьба в деревне и аграрные конфликты» (1927)[49].

Таким образом, Н.П.Мацокин профессионально занимался переводами на протяжении многих лет и, несомненно, был переводчиком высокого класса. Он также обладал навыками аналитической работы с различными материалами на иностранных языках.

9. Н.П.Мацокин как рецензент

Теперь, когда я освободился от души так хитро, я лишь удивляюсь, как я не догадался сделать это раньше, – по крайней мере, она принесла бы мне меньше непоправимого зла.

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

Больше всего публикаций Н.П.Мацокина связанно с оценками прочитанного, а именно: книг, статей, научных сборников, словарей, учебников и прочего. Мимо его внимания не проходят ни новый «Толковый словарь иностранных слов, вошедших в японский язык», ни «Практический словарь пищевых продуктов», ни «Зоологический словарь», ни «Новый китайско-японский ботанический словарь». В 1925-1927 гг. он концентрируется почти исключительно на вопросах японской экономики и политики, публикуя многочисленные рецензии в «Вестнике Маньчжурии». В общей сложности Н.П.Мацокиным было написано более 30-ти рецензий по широкому кругу востоковедных проблем. Они, безусловно, характеризуют его как разностороннего и компетентного эксперта.

Однако среди рецензий Н.П.Мацокина выделяются последние три, относящиеся к 1935 г. Они характеризуются высокой политизированностью и приближаются по своему стилю к распространенному в советской прессе того времени жанру «политического доноса», с навешиванием ярлыков и стремлением уличить кого-то в отклонении от принципов классовости, партийности или иных вредительских действиях. Атмосфера поиска врагов, классовая непримиримость, агрессивность и бескомпромиссность по отношению к «уклонистам» от генеральной линии партии не могли не проявиться и в научном дискурсе. Как бывший сотрудник ИНО ОГПУ Н.П.Мацокин проявляет бдительность на «востоковедном фронте». Одна за другой выходят в свет его рецензии, подвергающие резкой критике востоковедов Москвы и Ленинграда.

Наибольшее возмущение востоковедной общественности вызвала рецензия Н.П.Мацокина на «Учебник японского языка» П.А.Гущо и Г.С.Горбштейна[50]. Приводя множество примеров лингвистических и метаязыковых «ошибок» авторов указанного учебника (которые большей частью нельзя охарактеризовать иначе, чем «придирки»), он указывает на неправомерность использования ими терминов японской грамматики тайгэн и ё:гэн, поскольку последние «приобрели … националистическую окраску»[51] и «чужды грамматическим ассоциациям учащегося»[52]. С точки зрения Н.П.Мацокина, «этот терминологический хлам неуместен на страницах советского учебника»[53]; неправомерна и принятая в учебнике запись японских текстов латиницей, так как использование латиницы способствует укреплению позиций британского империализма[54]. Н.П.Мацокин пытается подкрепить свою критику авторитетом марризма, выдвигая против авторов учебника следующие демагогические обвинения: «они игнорируют одно из коренных положений яфетидологии, что язык и мышление составляют единство»; «вместо того, чтобы понять японский глагол в связи с мышлением, они ищут его объяснение в алфавите». В конце концов, Н.П.Мацокин объявляет публикацию рецензируемого учебника преждевременной и обвиняет его авторов в том, что, следуя традиционным концепциям японских ученых, они (авторы) «проводят в советском учебнике грамматическую систему явно феодального происхождения»[55].

Не случайно эта рецензия Н.П.Мацокина вызвала протест академической общественности, проявившийся в письме за подписью 37 востоковедов[56], и была охарактеризована авторами письма как «рядящаяся в маску научности псевдонаучная попытка, спекулируя приемами якобы классовой бдительности, якобы защиты политической чистоты советского востоковедения, на деле клеветнически дискредитировать советское востоковедение, воспрепятствовать его дальнейшему росту»[57]. Авторы письма, показав несостоятельность многих критических положений рецензии Н.П.Мацокина, выступили против превращения научной рецензии в орудие политического доноса и, в свою очередь, как это следует из приведенной цитаты, обвинили Н.П.Мацокина в попытке «дискредитировать советское востоковедение, воспрепятствовать его росту», то есть, как тогда говорилось, во вредительстве. Говоря о недостатках конкретных публикаций, Н.П.Мацокин едва ли ставил перед собой задачу дискредитировать все советское востоковедение и тем более препятствовать его росту.

Другой заметной критической работой Н.П.Мацокина стала рецензия на «Словарь наиболее употребительных в современном японском языке иероглифов» А.А.Лейферта[58]. Николай Петрович критикует первый японо-русский иероглифический словарь советской эпохи за недостаточное общее количество знаков (2415), делает около 100 замечаний по тексту словаря (в основном верных), и, в конце концов, признает, что «несмотря на все указанные недостатки, словарь все-таки восполняет пробел в нашей японоведческой литературе»[59]. А.А.Лейферт был товарищем Николая Петровича по альма-матер (Он учился на восточном факультете ГДУ, в который превратился в 1920-е гг. Восточный институт), и по работе в разведке (Разведуправление РККА). А.А.Лейферт был и среди подписантов письма, осуждавшего рецензию Николая Петровича на учебник П.А.Гущо и Г.С.Бернштейна, и разделил судьбу репрессированных в 1937 году российских востоковедов.

По всей вероятности, рецензия Николая Петровича оказала влияние на Н.И.Фельдман-Конрад, издавшую в 1956 г. «Японско-русский учебный словарь иероглифов», который по количеству словарных статей, указанию китайских чтений иероглифов и по некоторым другим параметрам согласуется с пожеланиями Н.П.Мацокина.

Последней публикацией Н.П.Мацокина стала рецензия на составленную под ред. Н.И.Конрада антологию китайской и японской средневековой литературы[60]. Объектом критики Н.П.Мацокина на этот раз становятся как принципы отбора литературного материала, так и качество переводов, представленных в книге. Прежде всего, Н.П.Мацокин критикует составителей антологии за включение в сборник синтоистских молитословий норито, которые, по мнению Николая Петровича, изначально обслуживая «интересы жреческого сословия и племенных вождей», «…были средством угнетения и эксплоатации»[61], затем «превратились в политическое орудие сословно-аристократической монархии»[62], а в 1930-е гг. стали обслуживать «интересы японского государственного строя и тех класов, которые заинтересованы в его сохранении и развитии»[63] и, следовательно, «относятся не к литературе, а к японской государственной идеологии синто»[64]. Николай Петрович обращается к первоисточникам и показывает многочисленные фрагменты переводов Е.М.Колпакчи, А.А.Холодовича, О.В.Плетнера, А.Л.Клетного, которые, с его точки зрения, не адекватны текстам оригиналов литературных источников[65].

Позитивную оценку Н.П.Мацокина, кроме работ по китайской литетатуре, получает только статья Н.А.Невского о фольклоре народа айну, которая, однако же, как замечает Николай Петрович, не согласуется с названием антологии, так как «никакого отношения не имеет ни к японской, ни тем более к китайской феодальной литературе»[66]. Таким образом, и в этой рецензии Н.П.Мацокин «уличает» коллег по цеху в недостаточном профессионализме, а также в отсутствии классового подхода, игнорирование которого было в середине 1930 гг. весьма небезопасно.

Вскоре точка в описанной полемике востоковедов была поставлена репрессивной машиной государства, жертвами которой стали и авторы вышеупомянутого учебника, и сам Николай Петрович, и значительная часть его идейных противников, включая Н.А.Невского и Н.И.Конрада. Как видим, лояльность к идеологии советского государства, принцип партийности и политическая бдительность не помогли Николаю Петровичу избежать трагической участи многих отечественных востоковедов.

10. Заключение

Наконец я умер. Странно только, что смерти моей никто не замечает. Наоборот, всем кажется, что я жив, что я живу, что впереди меня еще ждет жизнь.

По преданью седой старины в пепле феникс сгоревший свое находит возрожденье, но из пепла «я» возродится ль мое?

Н.П.Мацокин «Дерзновения»

Н.П.Мацокин был человеком исключительных способностей и амбиций, широких научных интересов, глубоких и разносторонних знаний, феноменальной работоспособности. Основные научные труды он написал в Восточном институте и ГДУ. Здесь под руководством Е.Г.Спальвина, Н.В.Кюнера, Г.Ц.Цыбикова он сформировался как этнограф и антрополог, здесь он опубликовал свое сочинение по японской мифологии, здесь он написал серьезную работу по морфологии японского глагола.

В харбинские периоды своего творчества (1912-1918; 1923-1928) как активный член Общества русских ориенталистов Н.П.Мацокин много публикуется в журнале «Вестник Азии». В 1920-е гг. его переводы, реферативные обзоры, статьи по экономике и политике Японии, многочисленные рецензии помещаются в «Вестнике Маньчжурии». В 1920-е гг. Н.П.Мацокин, активно сотрудничая с ИНО ОГПУ в Харбине, занимается не столько научно-исследовательской, сколько информационной работой, используя в качестве источников информации японские газеты и журналы, официальные японские и китайские документы.

В московский период деятельности (1930-1937 гг.), особенно после освобождения по УДО (1934 г.) из шарашки НКВД, где он отбывал наказание, Н.П.Мацокин занимает верноподданническую конформистскую позицию по отношению к советской власти. То ли убеждения, то ли чувство самосохранения толкают его в группу охранителей принципов партийности и классовости советской науки. В своих последних идеологически заточенных, порой демагогических рецензиях Н.П.Мацокин подвергает резкой и не всегда обоснованной критике многих советских востоковедов.

В иной социальной среде, а также при других обстоятельствах Н.П.Мацокин, вероятно, мог стать ученым мирового уровня, например, таким, как П.Сорокин, или Р.Якобсон.


[1] Востоковедение в Иркутском университете в 20-е годы //Проблемы Дальнего Востока. — 1988. N 1.- C. 168-171. Электр. ресурс: https://penpolit.ru/papers/detail2.php?ELEMENT_ID=926

[2]электронный ресурс

[3] Куланов, А.Е. Неуживчивый профессор: биография Н.П.Мацокина в мартериалах уголовных дел. «Япония наших дней» 2013 № 1 (15) ИДВ РАН. С. 81-91.

[4] Там же. С. 82.

[5] Там же. С. 86.

[6] Основная часть библиографической работы была выполнена Т.В.Поликарповой.

[7] Использовались материалы Государственного архива Приморского края и Государственного архива Дальнего Востока.

[8] ГАПК. Ф.115. Оп. 1. Д. 679. Л. 18.

[9] ГАПК. Ф.115. Оп. 1. Д. 679. Л.

[10] Библиографический словарь репрессированных востоковедов "Люди и судьбы": электронный ресурс (27 июля 2013)

[11] Мацокин, Н.П. Отношения полов до брака в некоторых малороссийских деревнях. С. 11.

[12] Там же. С. 11-12.

[13] Там же. С. 12.

[14] Материнская филиация в Восточной и Центральной Азии. Вып. 1 : Материнская филиация у китайцев, корейцев и японцев. – Владивосток, 1910. – IV ; 40 с. – (Изв. Вост. ин-та ; 11-й год изд. ; 1909-1910 акад. г.; т. XXXIII, вып. 1). С. 4.

[15] Там же.

[16] Там же. С. 8.

[17] Там же. С. 7.

[18] Там же. С. 9.

[19] Там же. С. 11-13.

[20] Там же. С. 37.

[21] Там же. С. 133.

[22] Там же. С. 1.

[23] Там же. С. 32.

[24] Там же. С. 54.

[25] Там же. С. 55.

[26] Слово исправлено. В оригинале явно ошибочно «объектом».

[27] Там же. С. 79.

[28] Алпатов, В.М..Изучение японского языка в России и СССР. Москва: «Наука», 1988. С. 74. Попутно исправим неточность на той же странице книги В.М.Алпатова. Он пишет, что Н.П.Мацокин «преподавал В Восточном институте и Дальневосточном университете с дореволюционного времени до начала 30-х годов», что неверно: Н.П.Мацокин не работал в Восточном институте; и.д. доцента кафедры этнографии и географии Восвосточной Азии он был избран в мае 1920-го года, а ГДУ был учрежден Омским правительством 17 апреля 1920 г. (РГИА ДВ. Ф. Р – 289. Оп. 2. Д. 285. Л. 75.)

[29] Там же. С. 75.

[30] Там же.

[31] Там же.

[32] Там же.

[33] Хоффманн, Йоган Йозеф (J.J.Hoffmann).

[34] Мацокин, Н.П. Морфология японского глагола. Владивосток, 1929. С. 104.

[35] РГИА ДВ. Ф. Р – 289. Оп. 2. Д. 285. Л. 71.

[36]Мацокин, Н.П. Вырезки из японских газет и журналов //
Пособие для студентов японского отделения восточного факультета ДВГУ. Часть 1 Текст. Владивосток, 1928. С. 3.

[37] Там же. С. 4.

[38] Там же.

[39] Там же.

[40] Мацокин, Н.П. Японский миф об удалении богини солнца Аматерасу в небесный грот и солнечная магия // Известиях востфака ГДУ. Вып. 3. Владивосток, 1921. С. 5.

[41] Там же. От автора. Страница не указана.

[42] Там же. С. 5.

[43] Там же. С. 12.

[44] К сожалению, ссылка на первоисточник отсутствует.

[45] Мацокин, Н.П. Японский миф об удалении богини солнца Аматерасу в небесный грот и солнечная магия // Известиях востфака ГДУ. Вып. 3. Владивосток, 1921. С. 13, 20.

[46] Куланов, А.Е. Указ. соч. С. 86.

[47] Вестник Азии, № 13, 1913. С. 70-72.

[48] Вестник Азии, № 13, 1913. С. 73-76.

[49] Упомянутые здесь статьи опубликованы в «Вестнике Маньчжурии».

[50] Рец. на кн.: Гущо, П. А. Учебник японского языка. Ч. 1 / П. А. Гущо, Г. С. Горбштейн. – М. : Л. : Изд. Т-ва иностр. рабочих, 1934. – 126 с. // Литература национальностей СССР. – М., 1935. – № 11. – С. 15–17.

[51] Там же. С. 15.

[52] Там же.

[53] Там же.

[54] Там же. С. 17.

[55] Там же.

[56] По поводу рецензии Н.П.Мацокина // Библиография Востока № 8-9. С. 139-148.

[57] Там же. С. 148.

[58] Рец. на кн.: Лейферт, А. А. Словарь наиболее употребительных в современном японском языке иероглифов. – М. ; Л. : Изд. Т-ва иностр. рабочих, 1935. – 308 с., 2 л. табл. // Литература национальностей СССР. – М., 1935. – № 11. – С. 17–19.

[59] Там же. С. 19.

[60] Несколько замечаний о японской феодальной литературе и ее переводах : (по поводу книги «Восток», сборник 1. Литература Китая и Японии. Academia, 1935) – Рец. на кн.: Восток : сб. первый : Лит. Китая и Японии / ред. и вступ. ст. Н. И. Конрада. – М. : Изд. «Academia», 1935. – 442 с. // Революционный Восток. – М., 1935. № 6. – С. 102-107.

[61] Там же. С. 102.

[62] Там же. С. 103.

[63] Там же. С. 103.

[64] Там же. С. 104.

[65] Там же. С. 104-109.

[66] Там же. С. 109.

Список основных работ Н. П. Мацокина (составлен Татьяной Валерьевной Поликарповой)

1909

1. *Внешняя торговля Японии / пер. с фр. [Revue Indo-Chinoise. – 1909. — № 6]*.

2. Отношения полов до брака в некоторых малороссийских деревнях. – Владивосток : Тип. К. А. Недовольского, 1909. – 12 с.

3. *Пекинские нищие / пер. с фр. [из сочинения «Superstition, crime et misere en Chine» par J. J. Matingnon] *.

4. *Феминизм в Китае / пер. с фр. [Revue Indo-Chinoise. – 1909. — № 5] *.

1910

5. Материнская филиация в Восточной и Центральной Азии. Вып. 1 : Материнская филиация у китайцев, корейцев и японцев. – Владивосток, 1910. – IV ; 40 с. – (Изв. Вост. ин-та ; 11-й год изд. ; 1909-1910 акад. г.; т. XXXIII, вып. 1).

1911

6. Материнская филиация в Восточной и Центральной Азии. Вып. 2 : Материнская филиация у тибетцев, монголов, мяоцзы, лоло и тай. – Владивосток, 1911. – I–III ; 147 ; I–II с. – (Изв. Вост. ин-та ; 12-й год изд. ; 1910-1911 акад. г.; т. XXXVI, вып. 2).

1913

7. Граф Окума и японское самомнение // Вестник Азии. – 1913. – № 13. – С. 70–72.

8. Черты японского характера, как они проявились во время похорон императора Мэйдзи Тэнно // Вестник Азии. – 1913. – № 13. – С. 68–69.

1914

9. Абе Исоо. Бюджет японского рабочего / пер. с яп. // Вестник Азии. – 1914. – № 31/32. – С. 23–35.

10. К этнографии о. Формозы Предания туземцев о пигмеях. Охота за черепами у племени Цалисен. Отвращение к близнецам. Аборигены и обезьяны / пер. с яп. // Вестник Азии. – 1914. – №№ 31/32. – С. 50–56.

11. О социологии и востоковедении // Вестник Азии. – 1914. – № 30. – С. 36–39.

12. Суемацу Кенцио. Сущность бусидо / пер. с яп. // Вестник Азии. – 1914. – № 30. – С. 19–23.

13. Dr. Matignon. Пекинские нищие / пер. с фр. // Вестник Азии. – 1914. – № 28/29. – С. 5–26.

1915

14. * Японская печать и внутреннее положение в России. – Харбин, 1915. – [15 с.].

1916

15. *Из истории семьи на Дальнем Востоке (Амбильанак корейцев, китайцев и японцев) // Мацокин, Н. П. Мелкие статьи и библиографические заметки по японоведению. – Владивосток, 1916. – С. 2–15.

16. Ж. Кордье. Народные поверья в Юнь-нань’и / пер. Н. Мацокина // Вестник Азии. – 1916. – № 40. – С. 77–81.

17. Ино: символы власти у племени Цалисен на о. Формозе / пер. Н. Мацокина // Вестник Азии. – 1916. – № 38/39. – С. 77–81.

18. Шмидт П. Опыт мандаринской грамматики с текстом для упражнения: Пособие к изучению разг. кит. пекинского наречия. 2-е изд. Владивосток, 1915 [рецензия] // Вестник Азии. – 1916. – Кн. 4, № 40. – С. 52–54.

19. * Мелкие статьи и биографические заметки по японоведению. – Владивосток, 1916.

20. * [Рецензия] // Мацокин, Н. П. Мелкие статьи и биографические заметки по японоведению. – Владивосток, 1916. – С. 34–37. – Рец. на кн. : Толковый словарь иностранных слов, вошедших в японский язык / Манен Уеда и др.

21. * [Рецензия] // Мацокин, Н. П. Мелкие статьи и биографические заметки по японоведению. – Владивосток, 1916. – С. 15. – Рец. на кн. : Наоси Савамура. Практический словарь пищевых продуктов. – Токио, 1911.

22. * [Рецензия] // Мацокин, Н. П. Мелкие статьи и биографические заметки по японоведению. – Владивосток, 1916. – С. 18. – Рец. на кн. : Дзюнтаро Наканиси. Зоологический словарь.

23. * [Рецензия] // Мацокин, Н. П. Мелкие статьи и биографические заметки по японоведению. – Владивосток, 1916. – С. 16–17. – Рец. на кн. : Новый китайско-японский ботанический словарь.

1917

24. * Генро (Старцы государства японского) // Китай и Япония. – Хабаровск, 1917. – № 258/263. – С. 58-60.

25. * Демократизм в Японии // Китай и Япония. – Хабаровск, 1917. — № 258/263. – С. 63-65.

26. * Мифические «императоры» Китая и тотемизм // Сборник статей профессоров и студентов, приуроченный к XVIII годовщине основания Восточного Института. – Владивосток, 1917. – С. 46–48.

27. * Японская печать и внутреннее положение в России. – Владивосток : Свободная Россия, 1917. – 22 с. ; Изд. 3-е. – Харбин : О-во Рус. ориенталистов, 1917.

28. Японские вымыслы и их виновники. – Харбин, 1917. – 9 с.

29. * Biali, a zolci [Белые и желтые] // Listy Polskie z Dalekiego Wschody. — Charbin, 1917. – № 7. – (пол.).

1918

30. * Американско-японское соглашение о Китае // Дальний Восток. – Харбин : Изд. О-ва переводчиков Дальн. Востока, 1918. – Вып. 1. – С. 89-92.

31. * Защита монархии в Японии // Дальний Восток. – Харбин : Изд. О-ва переводчиков Дальн. Востока, 1918. – Вып. 1. – С. 93-95.

32. * Как Япония обрабатывает общественное мнение // Дальний Восток. – Харбин : Изд. О-ва переводчиков Дальн. Востока, 1918. – Вып. 1. – С. 35-42.

33. * Япония и Маньчжурия // Дальний Восток. – 1918. – Вып. 1. – С. 83-86.

1920

34. * Библиографическая заметка о книге С. Иосида «Шаньдунские быки и продукты животноводства в Шаньдуне», с двумя таблицами. Шанхай, 1920.

35. * Чемберлен, М. Х. Культ Микадо и культ Японии. Заслуги проф. имп. Токийского ун-та Б. Х. Чемберлена / пер. с англ. Н. Мацокина. – Владивосток, 1917. – (Отд. оттиск из «Изв. Вост. Ин-та», 1917 ; Т. 1, вып. 2, № 22) ; Владивосток : Изд-во Т-ва «Свободная Россия», 1920. – 26 с.

36. * Чемберлен, М. Х. Изобретение новой религии : Культ Микадо и культ Японии. Заслуги проф. имп. Токийского ун-та Б. Х. Чемберлена / пер. с англ. Н. Мацокина // Изв. Вост. Ин-та. – 1920. – Т. 31.

1921

37. * Социология и востоковедение в связи с историей семьи на Дальнем Востоке. – Владивосток : Изд. Т-ва «Свободная Россия», 1921. – 72 ; VI с. – (Б-ка «Свободная Россия» ; № 9).

38. Японский миф об удалении богини Солнца Аматерасу в небесный грот и солнечная магия // Изв. Вост. фак. Гос. Дальневост. Ун-та. 22-й г. изд. : 1920-21 акад. г. – Владивосток : Изд. и печ. Гос. Дальневост. Ун-та, 1921.– Т. LXVI, вып. 3. – С. 11–41.

1925

39. Обзор японской экономической печати // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 3/4. – С. 122–126.

40. Японцы о японо-американской сухопутной войне // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 8. – С. 55–58.

41. Библиография. Японская пресса. О всеобщем избирательном праве // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 10. – С. 157–159.

42. Библиография. Обзор японской экономической печати // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 10. – С. 159–160.

43. Библиография. Иностранный капитал в Японии (из журнала «Экономист») // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 10. – С. 160–161.

44. Библиография. Размер добычи главнейших ископаемых в Японии (Цюгай Сйогйо) // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 10. – С. 161.

45. Библиография. Будущее железного рынка (журнал «Кейдзай Таймс») // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 10. – С. 161–162.

46. Как живут изгоняемые из Осака обитатели дешевых пансионов (журнал «Экономист») // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 10. – С. 162–163.

47. Японцы о японо-американской войне // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 5/7. – С. 74–79.

48. Социалистическое движение в современной Японии // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 1/2. – С. 40–45.

49. Библиография. С. Уесуги. Неизбежность японо-американского столкновения и готовность нации (Яп. название: Ницибей сйотоцу но хисси то кокумин но кокуго). Издание «Дайнихон ю:бенкай», Токио, 1924 г. // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 3/4. – С. 129.

50. Библиография. Обзор японской экономической печати // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 3/4. – С. 122–126.

51. Библиография. Японская печать о шанхайских событиях // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 5/7. – С. 178–185.

52. Библиография. И. Фурасава. Действительный характер раскола в Генеральной Федерации Труда (Яп. название Ро:до:со:до:мэй бунрецу но синсо: ), журнал «Синсимей» (Новая Миссия), июнь 1925 г. К. Мацуока, М. Коно, К. Ямамото и К. Ямакава. Действительный характер трений в Генеральной Федерации Труда и критические замечания (Яп. название: Ро:до:со:до:мэй бунран но синсо: то хихан), журнал «Кайдзо» (Переустройство), июнь 1925 г. // Вестник Маньчжурии. – 1925. – № 5/7. – С. 185–186.

1926

53. Общественные деятели Японии о русско-японском соглашении // Вестник Маньчжурии. – 1926 – № 1/2. – С. 24–29.

54. Библиография. С. Судо, майор пехоты. Япония в опасности и новая государственная оборона (Яп. заглавие: Кокунанрай то синкокуба). Издание Кйоику кенкюкай. Токио, 1924 г. // Вестник Маньчжурии. – 1926. – № 1/2. – С. 99–102.

55. Из японской экономической печати. Женский труд в Японии // Вестник Маньчжурии. – 1926. – № 1/2. – С. 102–103.

56. Из японской экономической печати. Разведение риса в Приморской области японцами // Вестник Маньчжурии. – 1926. – № 1/2. – С. 103.

57. Из японской экономической печати. Неторговый баланс Японии в 1924 г. // Вестник Маньчжурии. – 1926. – № 1/2. – С. 103–104.

58. Библиография. Из японской периодической печати // Вестник Маньчжурии. – 1926. – № 3/4. – С. 67–69.

59. Из японской экономической печати. Ввоз продовольствия в Японию // Вестник Маньчжурии. – 1926. – № 7. – С. 165–166.

1927

60. Библиография. Классовая борьба в деревне и аграрные конфликты. Журнал «Экономист», 15 марта 1927 г., Токио // Вестник Маньчжурии. – 1927 – № 3. – С. 108–109.

61. Библиография. Очерки аграрного вопроса (Яп. заглавие: Но : сон мондай кэнкю:), 1-й номер журнала «Сякай кагаку (Общественная наука)» за 1927 г. Изд. Кайдзося. Цена 1 ен. 30 сен. Токио, 1927 г. // Вестник Маньчжурии. – 1927 – № 3. – С. 109–110.

62. Библиография. Оно Такео. Словарь по аграрной истории Японии (Яп. заглавие: «Нихон но:минси гои»). Издание Кайдзося. Цена 3 ена 50 сен. Токио, 1926 г. // Вестник Маньчжурии. – 1927 – № 3. – С. 110.

1928

63. Вырезки из японских газет и журналов : пособие для студентов яп. отд-ния Вост. фак. Дальневост. гос. ун-та. Ч. I : Текст. – Владивосток : Учеб. изд. Дальневост. гос. ун-та, 1928. – 5 с. ; 42 яп. пагинации. – На правах рукописи.

1929

64. Очерки морфологии настоящего времени японского глагола. – Владивосток, 1929. – IX+142 с. – (Тр. Дальневост. гос. ун-та ; сер. VI, вып. 4, № 9).

65. Приморский рис – ключ к разрешению продовольственной проблемы в Японии [рецензия] // Зап. Владивосток. отд. Рус. Геогр. О-ва. – 1929. – Т. 2. – С. 113–117. – [Рец. на кн.: Такео, К. Очерк дальневосточных концессий. – 1925].

1933

66. * Я не мыслю своей работы без участия коммунистов // За социалистическую науку. – 1933.

1935

67. [Рецензия] // Литература национальностей СССР. – М., 1935. – № 11. – С. 15–17. – Рец. на кн.: Гущо, П. А. Учебник японского языка. Ч. 1 / П. А. Гущо, Г. С. Горбштейн. – М. : Л. : Изд. Т-ва иностр. рабочих, 1934. – 126 с.

68. [Рецензия] // Литература национальностей СССР. – М., 1935. – № 11. – С. 17–19. – Рец. на кн.: Лейферт, А. А. Словарь наиболее употребительных в современном японском языке иероглифов. – М. ;Л. : Изд. Т-ва иностр. рабочих, 1935. – 308 с., 2 л. табл.

69. Несколько замечаний о японской феодальной литературе и ее переводов : (по поводу книги «Восток», сборник 1. Литература Китая и Японии. Academia, 1935) // Революционный Восток. – М., 1935. — № 6. – С. 102-107. – Рец. на кн.: Восток : сб. первый : Лит. Китая и Японии / ред. и вступ. ст. Н. И. Конрада. – М. : Изд. «Academia», 1935. – 442 с.

* Работы, помеченные знаком «*», не проверены de visu, приводятся по сведениям из других источников и архивных документов.

Похожие записи:

  • ПРАКТИЧЕСКОЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЕ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ
    октября, 29, 2012 | ВостоковедениеИнтервью |
    В октябре 2012 г. академическая общественность Владивостока отмечает 50-летие восстановления на Дальнем Востоке непрерывного востоковедного образования. Как известно, востоковедение на Дальнем Востоке берет своё начало с создания в 1899 г. Восточного Института. Мы предлагаем вашему вниманию интервью о востоковедении с ДЫБОВСКИМ Александром Сергеевичем, который на протяжении ряда лет занимается изучением жизни и деятельности японоведов

3 thoughts on “О трудах и направлениях научно-исследовательской деятельности Николая Петровича Мацокина (1886-1937)

  1. Аида Сулейменова

    Шикарно! Всё, что я читала, всё — «в одном флаконе»! Спасибо!

  2. Елена Г

    Такая интересная статья ! Мои глубокие удивления- какие были умные люди- китайский, японский, французский..Лингвистика, антропология..И всё это один человек ?! Про репрессии- можем ли мы сейчас кого осуждать-такое страшное время..Но талант и многогранность этого человека не могут не вызывать восхищения !

  3. Олег Щербаков (МГУ - Владивосток)

    Сашенька, я тобой горжусь. Но составлял ли Мацокин Т.Н. меморандум Танака? — Ответь, пожалуйста.

Добавить комментарий для Елена ГОтменить ответ